К концу XV века, во времена татаро-монгольского ига, московские князья являясь наместниками Золотой орды, часто именовали себя царями. Однако официальный титул царя на Руси появился 25 января (16 января по старому стилю) 1547 года, именно тогда произошло венчание на царство Ивана IV Грозного.

В. Васнецов: Иван IV грозный

Первый из великих московских князей, который стал именовать себя царем, был дед Ивана Грозного, Иван III. Он же впервые в российской истории венчал на царство своего внука Дмитрия, которого, впрочем, вскоре отстранил от престолонаследия в пользу своего сына Василия III, отца Грозного. Однако ни Иван III, ни Василий III еще не дерзали называться царями перед иноземными государями. Их царский титул признавался исключительно внутри Московского государства.

Отец Ивана, великий князь Московский Василий III, прожив 20 лет в браке и не нажив детей, отправил законную супругу Саламонию в монастырь против ее воли. Он женился на литовской княжне Елене Глинской и через 4 года 25 августа 1530 года родился наследник – Иван IV, прозванный в последствии Грозным.

Когда Ивану было три года умер отец, а через пять лет умерла и мать. Мальчик рос в обстановке вражды и обмана, борьбы за власть между его опекунами – боярами. На семнадцатом году жизни Иван объявил митрополиту Макарию, что хочет жениться и принять титул царя. На этот счет существует две версии: по одной из версий у молодого Ивана очень рано сформировались стремления к власти, ощущения своего высокого избранничества и инициатива была действительно его, по другой – инициатива венчания на царство исходила от самого митрополита, человека весьма незаурядного и почитаемого, который видел Москву наследницей павшего Константинополя, продолжив укрепление православия через соединение царской и духовной власти.

Успенский Собор, Москва

Обряд венчания на царство великого князя Ивана IV проходил в Успенском соборе Московского Кремля. Митрополит Макарий возложив знаки царского достоинства – животворящий крест, бармы, золотую цепь и шапку Мономаха, совершил, таким образом, обряд миропомазания.

Иван Грозный стал первым русским царем не потому, что над ним исполнили те или иные обряды, а потому, что он первый понял все политическое и мистическое значение царской власти. Его венчанию на царство было придано значение вселенского церковного деяния. В соборном постановлении 1561 года, изданном по этому случаю, Грозный был назван «государем всех христиан от Востока до Запада». Иными словами, отныне московский царь открыто заявлял всему свету, что он является вселенским царем православия, хранителем истинной веры и защитником всех православных христиан. Именно такое сакральное значение царская власть имела в Византии, которая послужила для Ивана Грозного политическим образцом.

Процедура возведения к царской власти единовластного государя была проведена не Константинопольских патриархом, ни папой Римским, а русским митрополитом. Поэтому понадобились годы, чтобы титул царя за русским самодержцем был признан другими государствами.

С 1555 года титул русского царя безоговорочно признавался Англией. Чуть позже последовала Испания, Дания и Флорентийская республика. Соборная грамота, подтверждающая титул самодержца всея Руси, подписанная тридцатью шестью греческими митрополитами и епископами была утверждена в 1561 году Константинопольским патриархом Иосифом.

Костяной престол Ивана IV Грозного

Сам Иван Васильевич придавал большое значение признание его царского титула Польско-Литовским государством. Но Польша в течении всего XVI века так и не признала его титул.

Царский титул позволил русскому царю не только укрепить власть, но и занять совсем другое положение в дипломатических отношениях. До этих пор существовавший титул - «Великий князь» переводился как «принц» или «герцог». Титул же - «царь» переводили как «император», тем самым русский самодержиц приравнивался к единственному в Европе императору – императору Священной Римской Империи. Своим венчанием на царство Иван Грозный превратил Россию в мировую державу, и эта держава очень скоро заставила считаться с собой как азиатский Восток, так и европейский Запад.

Венчание на царствование Ивана IV митрополитом Макарием происходило по византийскому обряду имело огромное значение для укрепления международного авторитета России. Действовала концепция «Москва – Третий Рим». Под руководством высокообразованного для того времени митрополита Макария Иван 4-й получил хорошее образование. Он много читал, глубоко изучил историю Киевской Руси, Владимирского княжества и европейских государств. Иван 4-й рано понял,что многие княжата и бояре не заинтересованы в укреплении единства России, а хотят остаться самовластными правителями в своих вотчинах. Он поставил своей целью упрочить централизованное Российское государство. В период боярского правления жизнь крестьян и городских масс резко ухудшились. Боярские наместники беззастенчиво грабили население,взимали большие подати. В ряде мест вспыхнули народные восстания. Для исправления Иоаннова надлежало сгореть Москве. Сия столица ежегодно разрасталась своим пространством и числом жителей. Дворы более и более стеснялись, новые улицы примыкали к старым, дома строились лучше для глаз, но не безопаснее прежнего: тленные громады зданий ждали только искры огня, чтобы сделаться пеплом. Летописцы Москвы часто говорят о пожарах, называя иные великими; но никогда огонь не свирепствовал в ней так ужасно, как в 1547 году. Сгорели все дома от Арбата и Неглинной до Яузы и до конца Великой улицы, Варварской, Покровской, Мясницкой, Дмитровской, Тверской. Ни огороды, ни сады не уцелели: дерева обратились в уголь, трава - в золу. Сгорело 1700 человек, кроме младенцев. Нельзя, по сказанию современников, ни описать, ни вообразить сего бедствия. Обратились в пепел 25 тысяч дворов. Почти все московские жители остались без крова. Пожар нарушил снабжение столицы продовольствием. Начались эпидемия, голод. В народе поползли слухи, что Москву подожгли Глинские. Посадские люди восстали. Толпа ворвалась в Успенский собор и растерзала князя Юрия Глинского. Восставшие разгромили московские дома Глинских, затем пришли в село Воробьево, где находился Иван 4-й, и стали требовать выдачи бабки Анны и других Глинских. Царь с трудом убедил их, что Глинских он не прячет. Народные восстания произвели на Ивана 4-го сильное впечатление. Он писал: “От этого вошел страх в душу мою и трепет в кости мои”. Царь отстранил от управления Глинских и других бояр, злоупотреблявших властью, и приблизил к себе родственников жены бояр Захарьиных-Романовых. Не доверяя княжеско-боярской аристократии, он стал больше опираться на служилых людей -дворян, получивших свое название от дворецкого, управляющего царским дворцом, в распоряжении которого они находились.

Венчание на царство Ивана IV . Народное восстание против Глинских

Пока Иван подростал, бояре, своими междуусобицами ослабили центральную власть на столько, что это привело к усилению набегов Казанского ханства, в результате которых было разорение земель к северу от Волги и увод в плен 100 тысяч человек.

Обострение положения внутри страны, усиление угрозы внешней опасности привели некоторых дальновидных политиков к выводу о необходимости поисков компромисса между враждовавшими феодальными группировками. Компромисс должен был стать основой проведения ряда реформ для укрепления государства.

Первым шагом на пути укрепления центральной власти было венчение Ивана IV на царство, проведенное митрополитом Макарием в 1547 году. Грозный, принимая венец, являлся носителем того идеала, которым определяла свою миссию его народность; он искал царства, а не только великого княжения, и официально достигает его в утвердительной грамоте цареградского патриарха (1561г.). По понятиям того времени это резко возвышало Ивана IV над русской знатью и уравнивало его с западноевропейскими государствами. Тем самым подчеркивалось неограниченность власти монарха внутри государства.

Венчавшись в январе 1547 года на престол, а в феврале женившись на Анастасии Захарьиной, Иван IV продолжал проводить время в недостойных забавах и безолаберном времяпрепровождении. Государством продолжали править Глинские, которые подобно Шуйским и Бельским теснили народ.

Так продолжалось до лета 1547 года, когда Москва запылала пожарами. Наиболее крупный был в июне. За 10 часов выгорела основная территория Москвы, сгорело 25 тысяч домов, погибло около 3 тысяч человек. В бедствиях обвинили стоящих у власти Глинских. Началось восстание. Посадские люди, движимые подстрикательством врагов Глинских (Шуйских) пошли на Кремль. Царь вынужден был уехать в подмосковное село Воробьево. Некоторые из Глинских бежали в монастыри. Дворы их были разгромлены, один из Глинских – Юрий – убит.

Несколько дней Москва была в руках посадских людей, затем они двинулись в Воробьево к царю с требованием выдать им Глинских. Царь недавно только коронованный, был очень растерян. Позже он вспоминал: “Вниде страх в душу мою и трепет в кости мои и смирился дух мой”. Было ему в те дни неполных 17 лет. Большого труда стоило Ивану IV с помощью священника Сильвестра успокоить народ и убедить народ разойтись.

В это же время происходит еще несколько восстаний в других городах, причиной которых был неурожай, повышение налогов и злаупотребление администрации.

Пожар и народный мятеж поразили Ивана IV. Протоирей Благовещенского собора, Сильвестр, обращаясь к царю во время этих событий и, обличая его, напомнил о царских обязанностях. И после этого царь решился сам управлять государством.

Однако выступления 1547 года не нарушили объективного хода событий последних 10 лет. Они подчеркнули необходимость дальнейших преобразований. После ряда новых начинаний рубежа ХV-ХVI веков и продолжение их в 30-40 годах ХVI страна была подготовлена к проведению более масштабных реформ.

В этой обстановке царь и поддержавшие его представители феодальных группировок, пошедшие на компромисс, начали проведение реформ, направленных на укрепление центральной власти и ее социальной опоры – служилого дворянства. Выражением компромисса между феодалами явилась “Избранная Рада” – круг приближенных к царю лиц.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru

В январе 1547 г. повзрослевший Иван IV "венчался на царство". Титул великого князя сменился титулом царя. Инициаторами этого нововведения были люди, окружавшие Ивана IV, в том числе, вероятно, митрополит Макарий. При этом преследовались и внешне-, и внутриполитические цели.

Царями на Руси называли ордынских ханов. Принимая царский титул, Иван IV подчеркивал равенство Русского государства с Ордой и его окончательную независимость.

Слово "царь" происходит от латинского "цезарь". Так именовали римских и византийских императоров. Царский титул русского государя подчеркивал претензии Русского государства на наследие уничтоженной турками Византии.

В Европе титул "царь" нередко переводили как "император". Это ставило русского государя выше королей и вровень с императором Священной Римской империи (Германии). Между тем великокняжеский титул считался ниже королевского.

Если князей, в том числе и великих (тверских, ярославских, рязанских и т. п.) на Руси было много, то царь - один. Новый титул выделял московского государя из массы князей, подчеркивал его единовластие. Наконец, в Византии император считался верховным главой церкви. Принимая царский титул, московский государь как бы провозглашал себя главой православного мира, а светская власть возвышалась над церковной.

Московский пожар 1547 г.

В июне 1547 г. в Москве произошел страшный пожар. Выгорела половина города. Царь бежал в подмосковное село Воробьево. Горожане под влиянием слухов о том, что город подожгли родственники царя - Глинские - пришли толпой в Воробьево и требовали выдать поджигателей. Ивану удалось убедить толпу разойтись, но и много лет спустя он с ужасом вспоминал об этих минутах: "Вниде страх в душу мою, и трепет в кости моя".

Под влиянием народного волнения Иван IV осознал необходимость проведения реформ с целью укрепления государственной власти.

С 1549 г. он приблизил к себе новых советников - так называемую Избранную Раду. (Рада - от нем. rat, совет). Руководителями рады стали дворянин Алексей Федорович Адашев и духовник царя, протопоп кремлевского Благовещенского собора Сильвестр. В 50-х гг. XVI в. Избранная рада провела ряд реформ.

Принятие нового Судебника

В 1550 г. был принят новый Судебник. Он усилил зависимость крестьян. Теперь землевладелец считался "государем" крестьянина и нес ответственность за его преступления. Судебник несколько ограничил произвол наместников и ввел наказания за должностные преступления, особенно за взятки, вызывавшие давнее недовольство в народе.

Иван Грозный принадлежал к тем редким правителям, которые не только внедряют новую политическую практику, но и приносят на престол новые политические идеи. Об одном из таких идеологических новшеств, изменивших лицо московского самодержавия, и пойдет речь.

Дело касалось царского титула московских государей. Первый из великих московских князей, который стал именовать себя царем, был дед Ивана Грозного, Иван III. Он же впервые в российской истории венчал на царство своего внука Дмитрия, которого, впрочем, вскоре отстранил от престолонаследия в пользу своего сына Василия III, отца Грозного. Однако ни Иван III, ни Василий III еще не дерзали называться царями перед иноземными государями. Их царский титул предназначался только для внутреннего, домашнего обихода: его упоминали в правительственных актах, имевших хождение исключительно внутри Московского государства.

16-летний Иван Васильевич смело отбросил эту ложную скромность.

Юному государю повезло, что при дворе был человек, в котором воплотились лучшие черты образованности и морали того времени, - митрополит Макарий. Современники единодушно признают за его незаурядной личностью поистине всенародный пастырский авторитет. Уже в Новгороде, во времена своего архиепископства, Макарий был необыкновенно популярен - его почитали «учительным» и «святым» человеком. Он обладал даром простого, проникновенного слова и замечательным талантом проповедника, - «беседовал с народом повестями многими» так доступно и понятно, что все «удивлялись, какая от Бога дана ему была дана мудрость в Божественном писании - просто всем разъяснять (Слово Божие)». Красноречие и образованность сочетались в нем с житейским умом и практической сноровкой.

Переехав из Новгорода в Москву на митрополию, Макарий с сердечным сокрушением обнаружил здесь не только государственные неурядицы, но и отрока-гocyдaря, одичалого и замкнутого, всеми покинутого и всецело предоставленного самому себе. Вероятно, он был первый, кто попытался серьезно восполнить недостатки в образовании и воспитании Ивана. Появление рядом с Иваном Макария, знакомого со всем кругом тогдашнего чтения, не могло не pасширить литературные интересы юноши, одаренного от природы умом и любознательностью. Иван с жадностью набросился на книги, читая все без разбора - Библию и церковную историю, русские летописи и византийские хронографы - тогдашние учебники истории.

Поучения Макария не срослись, однако, с духовной сущностью Ивана, кроме тех бесед, в которых митрополит мог касаться исключительности религиозно-политического положения московской державы, как наследницы Византии (эти идеи созрели прежде всего в образованной церковной среде), и священного, мистического значения самодержавной власти. Ибо вокруг этих двух вопросов и кружилась неотступно мысль Ивана, завороженная и поглощенная их величием. Он нашел свой собственный метод прочтения Священного Писания, ища в священных текстах тайнопись своей судьбы и толкуя слово Божие под диктовку раздраженного чувства.

Книга была для него предметом напряженных размышлений и острых переживаний. В древних текстах Иван искал и находил примеры, поучения, предсказания и пророчества, касающиеся своего времени и себя лично. «Несть власти, аще не от Бога»; «всяка душа властям предержащим да повинуется»; «горе граду, которым многие обладают» - Иван понимал эти библейские афоризмы и поучения по-своему, примеривал их к себе, прилагал к своему положению. Они давали ему освященное Божиим именем подтверждение его собственных наблюдений и выводов, вынесенных им из придворных мятежей, позволяли найти нравственное оправдание переполнявшей его ненависти к людям, похитившим у него достоинство человека и государя. Величественные образы ветхозаветных избранников и помазанников Божиих - Моисея, Саула, Давида, Соломона - завораживали его воображение; всматриваясь в них, как в зеркало, он видел на своем лице отблеск их славы и величия. С детства создав себе свой идеал государя, Царя Царей, наследника всемирной государственно-религиозной традиции - римского цезаризма и греческого православия, он почерпнул в книгах уверенность в том, что прежде было только догадкой: этот государь - он сам.

В этом мнении его могло укрепить и чтение русских летописей, где говорилось о множестве предзнаменований, отметивших его рождение. Он мог прочитать о себе, что еще «когда отрок во чреве матери возрастал, то печаль от сердца человекам отступала»; что один юродивый, по имени Дементий, на вопрос беременной Елены, кого она родит, отвечал: «Родится сын Тит, то есть широкий ум»; наконец, что 25 августа 1530 года по всей русской земле внезапно прокатился страшный гром, блеснула молния и земля поколебалась! После узнали, что в этот час родился государь Иван Васильевич. Ни одному княжескому рождению летописцы не придавали такого значения. Было от чего закружиться голове!..

И вот, постепенно, из чтения самых разнообразных источников, у Ивана возникло и окрепло сознание своего высокого избранничества. Он первый из московских государей почувствовал в себе царя в настоящем библейском смысле, помазанника Божия. Это политическое откровение о себе самом оказалось для него роковым. Земной прах возомнил себя Богом в своих владениях.

14 января 1547 года, после молебна в Успенском соборе, духовенство и все бояре были приглашены к великому князю, который заявил им о своем намерении «поискать прародительских чинов, как наши прародители, цари и великие князья, на царство и великое княжение садились, - и я также этот чин хочу исполнить и на царство и великое княжение сесть».

Венчание на царство состоялось спустя два дня, в воскресенье. В Успенском соборе митрополит Макарий благословил его и возложил на великого князя крест, бармы и венец. Весь этот обряд, с некоторыми вариациями, был повторением церемонии венчания великого князя Дмитрия, внука Ивана III, состоявшейся полвека назад. Однако именно 16 января 1547 года можно считать подлинным днем рождения царской власти в России. Иван Грозный стал первым русским царем не потому, что над ним исполнили те или иные обряды, а потому, что он первый понял все политическое и мистическое значение царской власти. Его венчанию на царство было придано значение вселенского церковного деяния. В соборном постановлении 1561 года, изданном по этому случаю, Грозный был назван «государем всех христиан от Востока до Запада». Иными словами, отныне московский царь открыто заявлял всему свету, что он является вселенским царем православия, хранителем истинной веры и защитником всех православных христиан. Именно такое сакральное значение царская власть имела в Византии, которая послужила для Ивана Грозного политическим образцом.

Трон Ивана Грозного

Русские книжники и вообще все образованные русские люди того времени придавали огромное значение венчанию Ивана царским венцом - в его сиянии они видели отблеск возросшей мощи и славы России. Всеобщее воодушевление было неподдельным. Даже новгородская летопись, которую не заподозришь в избытке симпатий к Москве, отозвалась на это событие восторженным панегириком: «И нарекся царь и великий князь, всея великия России caмодержец великий... И держал в страхе все языческие страны… Прежде же его никого из прадедов его царем не славили в России, никто из них не смел поставиться цaрем и зваться тем новым именем, опасаясь зависти и восстания на них поганых царей».

Вот так, в непомерном самомнении 16-летнего юноши Россия обрела национальную идею и впервые осознала величественную исключительность своего государственного бытия. Своим венчанием на царство Иван Грозный превратил Россию в мировую державу с той «особенной статью», о которой говорится в известном тютчевском четверостишии. И эта держава очень скоро заставила считаться с собой как азиатский Восток, так и европейский Запад.