Марк Ро́тко (англ. Mark Rothko, имя при рождении - Ма́ркус Я́ковлевич Ротко́вич; 25 сентября 1903, Двинск, Витебская губерния - Дата смерти: 25 февраля 1970, Нью-Йорк) - американский художник, ведущий представитель абстрактного экспрессионизма, один из создателей живописи цветового поля.
Родился и вырос в образованной еврейской семье, где говорили как на идише, так и на русском языке. Глава семейства, Яков (Я́нкель-Бе́ндет Ио́селевич) Роткович, работал аптекарским помощником, но, несмотря на скромный доход, много внимания уделял образованию детей; мать, Хая Мо́рдуховна Роткович (урожд. Гольдина), была домохозяйкой. В возрасте 5 лет Маркус поступил в хедер, где изучал Пятикнижие и Талмуд, в то время как остальные дети продолжали получать светское образование.
В 1913 году Маркус поступил в общеобразовательную школу, и его перевели из третьего в пятый класс. В 17 лет он с отличием закончил школу Lincoln High School. Он в совершенстве овладел английским (четвертый язык Марка) и стал активно участвовать в жизни местного еврейского сообщества, особенно в политических дискуссиях.
Марк поступил в Йельский университет, где первый год учился благодаря полученному за отличный аттестат гранту, а позднее, когда дотация закончилась, работал, чтобы оплачивать учебу. В университете Марк, вместе с товарищем Аароном Директором, выпускал сатирический журнал, направленный на разоблачения пороков университетского общества WASP («Белых англо-саксонских протестантов»). Вскоре Марк бросил университет, и вернулся туда только 46 лет спустя, получать почетную степень доктора.
Картина Марка Ротко «Оранжевое, красное, желтое», написанная в 1961 году, ушла с аукциона за рекордную сумму, когда-либо предложенную за произведение современного искусства. $86,9 млн – таков итог торгов на аукционе Christie`s в Нью-Йорке.
До этого рекорд стоимости среди картин, написанных после Второй мировой войны, принадлежал «Триптиху» Фрэнсиса Бэкона, проданного в 2008 году за $86,3 млн.
Общие сборы по итогам торгов составили $388,5 млн - этот показатель также превышает предыдущий рекорд, установленный на аукционе современного искусства в 2007 году, сообщает Русская служба BBC.
Напомним, на прошлой неделе картина «Крик» норвежского художника Эдварда Мунка побила на торгах Sotheby`s в Нью-Йорке абсолютный рекорд – она была продана за $119 922 500, став самым дорогим шедевром в истории живописи.
В среду в аукционном доме Sotheby`s в Нью-Йорке состоятся еще одни торги, на которых будут выставлены произведения современных художников, в том числе «Спящая девушка» Роя Лихтенштейна.
Марк Ротко - урожденный Маркус Роткович - родился в 1903 в городе Двинске, ныне Даугавпилсе, на территории современной Латвии. В 1913 году семья будущего художника эмигрировала в Портленд. Самые знаменитые полотна Ротко - это абстрактные картины, которые состоят из полос, представляющих несколько цветовых зон.
На этой неделе на аукционе Christie"s в Нью-Йорке был поставлен новый рекорд для произведения современного искусства. Холст американского художника Марка Ротко «Оранжевое, красное, желтое» (1956) был продан за $86,9 миллиона долларов. Вот еще 15 произведений художников 19-20 века, проданных на открытых аукционах и в ходе частных продаж: от "Пруда с кувшинками" Клода Моне до "Игроков в карты" Поля Сезанна.
Эдвард Мунк "Крик", $119,900,000
В мае 2012 года на аукционе Sotheby"s картина норвежского художника Эдварда Мунка "Крик", одно из самых узнаваемых произведений искусства, ушла с молотка за рекордную цену - 119,9 миллиона долларов. Её выставил на аукцион сын друга художника Петтер Олсен - единственный частный владелец одного из четырех существующих вариантов картины (остальные три находятся во владении государственных музеев - Национальной галерее Норвегии и Музее Мунка). Над серией "Крик" Эдвард Мунк работал 17 лет - с 1893 по 1910 года. Данная версия картины уникальна тем, что на раме, сделанной самим художником, красной краской написано его стихотворение, раскрывающее истинный смысл картины: "Мои друзья проследовали дальше, / А я остался позади, / Дрожа от тревоги: / Я ощущал оглушительный Крик Природы. Э.М."
Пабло Пикассо "Обнаженная, зеленые листья и бюст", $106,500,000
В 2010 году на аукционе Christie"s картина главного модерниста ХХ века и основоположника кубизма Пабло Пикассо "Обнаженная, зеленые листья и бюст" была продана за 106,5 миллиона долларов. На огромном холсте высотой 1,6 метр изображена юная возлюбленная художника Мари-Терез Вальтер, с которой он начал встречаться, когда ей было 17 лет, а ему - 45. Картина была написана всего лишь за один день в 1932 году и стала одним из многочисленных полотен, которые Пикассо нарисовал специально для персональной выставки в галерее Жоржа Пети. Говорят, что темпераментный испанский художник решил организовать ретроспективу своих работ после того, как увидел выставку своего соперника Анри Матисса.
Альберто Джакометти " Шагающий человек I", $104,300,000
В 2010 году впервые в десятку самых дорогостоящих произведений искусства попала скульптура, захватившая сразу же пальму первенства. Работа высотой 1, 83 метр известного швейцарского скультптора-модерниста Альберто Джакометти была продана на торгах за 104, 3 миллиона долларов. Созданная в 1961 году, она является одной из первых статуй из этой серии и считается одной из самых важных работ Джакометти. Скульптура "Шагающий человек I" стала первым экземпляром своей отливки, появившимся на открытых торгах и находящимся в частных руках. Статуи Джакометти с иссохшими, практически эфирмеными человеческими телами символизируют одиночество и беззащитность человека, потерявшего всякую опору, но уверенно державшегося на собственных ногах и взявшего жизнь в свои руки
Пабло Пикассо "Мальчик с трубкой", $104,100,000
Пабло Пикассо стал первым художником в истории, кому удалось преодолеть ценовой рубеж в 100 миллионов долларов на открытых торгах. В 2004 году на аукционе Sotheby’s неизвестный покупатель приобрел работу картину "Мальчик с трубкой", написанную им в 1905 году в Париже, за 104,1 иллиона долларов. Это полотно представляет особую ценность для коллекционеров, так как оно знаменует переход художника от "голубого" периода к "розовому" и принадлежит к наиболее ценному периоду творчества Пабло Пикассо - докубистскому.
Пабло Пикассо "Дора Маар с кошкой", $95,200,000
В 2006 году на аукционе Sotheby"s ы Нью-Йорке была продана картина Пабло Пикассо "Дора Маар с кошкой" за 95,2 миллионов долларов, написанная художником в 1941 году в оккупированном Париже. Фотограф, поэт и художник, Дора Маар была одной из самых любимых моделей испанского художника и оставалась его музой на протяжении более чем 15 лет. В начале 1940-х годов отношения между Пикассо и Маар начали постепенно ухудшаться, поэтому её образ в этот период - с острыми когтями как у кошки и пронзительным взглядом - стал для художника "персонификацией войны".
Густав Климт "Портрет Адели Блох-Бауэр II", $87,900,000
В 2006 году на аукционе Christie"s картина Густава Климта «Портрет Адели Блох-Бауэр II» (1912) была продана за 87,9 миллиона долларов коллекционеру, пожелавшему остаться неизвестным. Австрийский художник был востребован при жизни и многие его картины становились украшением интерьеров самых роскошных домов начала двадцатого века. Так он оказался постоянным гостей салона богатого семейста Блох-Бауэр и нарисовал несколько потретов хозяйки дома - Адели Блох-Буаэр. Наследники мужа Адели, Фердинанда Блох-Бауэра, которые лишь недавно возрватили себе картины, утраченные в результате немецкой оккупации, редко выставляют произведения Климта на продажу, поэтому всегда ожидается высокий спрос на них.
Марк Ротко "Оранжевое, красное, желтое" $86.900,000
8 мая 2012 на торгах аукционного дома Christie’s полотно «Оранжевое, красное, желтое», написанное художником в 1961 году, ушло за 86,9 миллиона долларов с учетом комиссии. Картина стала не только самой дорогой работой художника русского происхождения, но и самым дорогим призведением послевоенного и современного искусства, проданным на открытых торгах.Прежде всего Ротко известен своими абстрактными картинами, состоящими из нескольких цветовых сегментов.
В течение 15 лет он доводил до совершенства свой собственный стиль, работая над нечеткостью границ и растворением цвета в цвете и создавая мощный эффект пульсации цветовых пятен.
Фрэнсис Бэкон "Триптих", $86,000,000
"Триптих 1976" английского экспрессиониста Фрэнсиса Бэкона, проданный в 2008 году на аукционе Sotheby"s, в течение нескольких лет считался самой дорогой картиной,
написанной после Второй мировой войны. Причем, картина попала не только в список самых дорогостоящих произведений искусства в мире, но и побила ценовой рекорд для работы художника. Она состоит из трех равных мрачных панелей, на каждой из которых изображены гипертрофированные человеческие фигуры - льется розовая кровь, кружат вороны и внутренние органы выставлены наружу.
Специалисты объясняют высокую цену редкостью появления работ Бэкона на рынке - например, данное полотно не меняло владельца более 30 лет - и называют картину "Триптих 1976" пиком творческого гения экспрессиониста, в которой он максимально раскрывает свои собственные внутренние переживания и изображает трагедию существования.
Винсент ван Гог "Портрет доктора Гаше", $82,500,000
Очень долгое время - с 1990 по 2004 год - картина "Портрет доктора Гаше" голландского постимпрессиониста Винсента ван Гога, написанная в 1896 году незадолго до смерти художника и изображающая врача из клиники для душевнобольных, считалась самым дорогим произведением искусства по результатам аукционных торгов. С момента своего создания полотно постоянно переходило из рук в руки, оказавшись в 1990 году в руках японского миллионера Реэи Сато, который завещал похоронить себя вместе с шедевром. После смерти Саито в 1996 году точное местонахождение "Портрета доктора Гаше" остается неизвестным, что породило массу предположений о судьбе картины.
Клод Моне "Пруд с кувшинками", $80,500,000
Практически никто из коллекционеров и журналистов не удивился, когда в 2008 году на торгах Christie"s в Лондоне картина Клода Моне "Пруд с кувшинками" была продана за рекордные для французского художника 80,5 миллиона долларов. Традиционный для Моне сюжет - кувшинки - всегда пользовался популярностью среди коллекционеров. Хотя сами организаторы торгов из аукционного дома не ожидали столь высокого результата, так как картина не относится к более ранним или всемирно известным работам, а является лишь одним из многочисленных полотен с изображением кувшинок на водной глади. Эта картина, написанная в 1920 году в эпоху распространения в мире искусства модернизма и кубизма, интересна тем, что она написана всё еще в соответствии с канонами импрессионистов 1870-х годов.
5 картин, купленных в ходе закрытых сделок
Поль Сезанн "Игроки в карты" , $250,000,000
Купленная картина "Игроки в карты" является последней из серий работ, написанных французским художником в период 1890 - 1895, и единственной, находящейся в частных руках. Специалисты называют её самой мрачной работой этой серии, а поэтому самой интересной и наиболее ценной. В этом году полотно за рекордные 250 миллионов долларов купила семья эмира Катара для национальной галереи страны, которая сейчас активно пополняется произведениями искусства.
Джексон Поллок "№5", $140,000.000
В 2006 году за 140 миллионов долларов была продана картина американского абстракицониста Джексона Поллока "Номер 5, 1948". По сообщениям прессы её приобрел крупный мексиканский финансист Дэвид Мартинес. Джексон Поллок стал основателем так называемой "капельковой, или льющейся, живописи", когда художник создает картину, даже не прикаясаясь к холсту. Его новаторский подход получил признание еще при жизни самого художника - в 1949 году журнал Life Magazine назвал его величайшим американским художником, - а после смерти Поллока коллекционеры раскупили все его холсты, даже не законченные.
Виллем де Кунинг "Женщина III", $137,500,000
В 2006 году американский миллионер и коллекционер Стивен Коэн заплатил за картину абстрактного экспрессиониста Виллема де Кунинга "Женщина III" 137 миллионов долларов. Американский художник голландского происхождения написал её в 1953 году в рамках серии работ, где центральной темой выступала женщина. В течение долгого времени картина находилась в Тегеранском музее современного искусства, но в 1994 году её продали и вывезли из страны.
Густав Климт "Адель Блох-Бауэр I" $135,000,000
В 2006 году картина Густава Климта "Портрет Адели Блох-Бауэр", известная также как "Золотая Адель" или "Австрийская Мона Лиза" была куплена в 2006 году американским предпринимателем и наследником косметической империи Рональдом Лаудером для основанной им Новой галереи в Нью-Йорке. Данное полотно является одним из самых значимых работ австрийского художника, так как оно было написано в 1907 году - в золотой период творчества Климта, когда он черпал вдохновение в богато украшенных золотом церковных мозаиках в Италии. Высокая цена картин Густава Климта из коллекции Фердинанда Блох-Бауэра объясняется редким появлением их на рынке, поэтому продажа сразу двух полотен в 2006 году вызвала большой ажиотаж в арт-кругах.
Энди Уорхол "Восемь Элвисов" , $100,000,000
Уникальная работа Энди Уорхола "Восемь Элвисов" длиной в 3,7 метра была продана за 100 миллионов долларов после 40-летнего нахождения в доме римского коллекционера Аннибале Берлингьери. Картина выполнена в серебряном цвете - любимом у художника - и написана в 1963 году, в наиболее ценный период творчества Уорхола по меркам специалистов. Уорхола часто называют не только королем поп-арта, но и арт-рынка, так как за 26 лет своего творчества он и его помощники создали около 10 тысяч произведений искусства, что не уменьшает ценность его работ.
Доброго времени суток, уважаемые читатели. Сегодня мы соприкоснемся с миром творчества, в нашем случае, бессмысленным и беспощадным. Речь пойдет об одном из самых дорогих художников в мире, чьи картины стоят целое состояние.
Марк Ротко (англ. Mark Rothko , имя при рождении — Маркус Яковлевич Роткович ; 25 сентября 1903 , Двинск , Витебская губерния, ныне Даугав пилс, Латвия — 25 февраля 1970 , Нью-Йорк ) — американский художник , ведущий представитель абстрактного экспрессионизма, один из создателей живописи цветового поля. (Поверьте, в каждом из вас живет создатель таких полей. Прим. автора)
Не будем долго тянуть за хрен енота и перейдем к знакомству.
"Оранжевое, красное, жёлтое"(1961 г)Марк Ротко - продана 08.05.2012 на аукционе Sotheby"s 86 882 500 $. Картина относится к яркому периоду творчества американского экспрессиониста. Однако в конце своей жизни, когда к нему уже пришла известность, художник впадает в глубокую депрессию.
№ 10
1958
Цена - $81 925 000
Белый центр
Цена - $72 800 000
Надеюсь вы еще не умерли от зависти, и не гневаетесь на боженьку за то, что обделил вас таким талантом. Цены картин я не стану переводить в рубли, чтобы в тексте было больше букв, чем цифр.
Королевский красный и синий
Цена - $70 100 000
На этом моменте вы уже способны отличить Ротко от Ван Гога, Рубенса или Пикассо, даже если вы не видели их картин.
Синий и серый
Он не мог принять, когда его называли абстракционистом, потому что считал свои картины отражением реальной жизни, живыми организмами, ищущими контакта со зрителем. [Надеюсь вы уже наладили контакт?]
Искусство сложная вещь, которую мне, видимо, не дано полностью осознать. Это как зарплата игроков сборной России по футболу, не понятно почему она такая огромная.
Марк Ротко был настолько одаренным, что большинство картин не имеют названий.
Без названия (желтый и синий)
На этом произведении я остановлюсь, потому что многим уже наверняка стало скучно. Но свои плюсы есть почти везде, теперь вы можете отличить Ротко от других художников, у вас есть возможность высказаться на тему искусства, а кто-то вдохновившись отправится за мольбертом и красками.
Давайте притормозим на минутку и подумаем, а кто "награждает" человека статусом - художник? Сам автор? Рекламщики, которые стараются продать щедевр (читать слово с кавказским акцентом) как можно дороже? Люди, которые готовы отдать целое состояние за кусок холста? Как найти экспертов, которые оценивают такие произведения? Как попасть в эту секту? Уверен, вы знаете ответы на эти вопросы.
Мы живем в забавном мире, где картина может стоить сотни миллионов и привлекать столько же почитателей, мир в котором урны практически ни чего не стоят, соответственно и внимание ни чьего не привлекают, разве что наших уважаемых читателей.
К сожалению, урны на Зеленстрое так и не поставили, но, как и Марк Ротко, я не брошу свое занятие, не отступлюсь под гнетом не понимающих и осуждающих.
Всем хорошего настроения, берегите себя и своих близких.
– Сейчас я объясню на примере из моей монографии. Вот смотри. Конец прошлого века. Туннельный соцреализм, как мы сегодня классифицируем. Советский Союз при последнем издыхании. Молодой и модный питерский художник в компании друзей, обкурившись травы, подходит к помойке, вынимает из нее какую-то блестящую железяку – то ли велосипедный руль, то ли коленчатый вал – поднимает ее над головой и заявляет: «Чуваки, на спор: завтра я продам вот эту хероебину фирмé за десять тысяч долларов». Тогда ходили доллары. И продает. Вопрос заключается вот в чем: кто и когда дал санкцию считать эту хероебину объектом искусства, стоящим десять тысяч?
– Художник? – предположил я. – Нет. Вряд ли. Тогда все художниками работали бы. Наверно… тот, кто купил?
– Вот именно! – подняла Маруха палец. – Какой ты молодец – зришь в корень. Тот, кто купил. Потому что без него мы увидим вокруг этого художника только толпу голодных кураторов вроде меня. Одни будут орать, что это не искусство, а просто железка с помойки. Другие – что это искусство именно по той причине, что это просто железка с помойки. Еще будут вопить, что художник извращенец и ему платят другие богатые извращенцы. Непременно скажут, что ЦРУ во время так называемой перестройки инвестировало в нонконформистские антисоветские тренды, чтобы поднять их социальный ранг среди молодежи – а конечной целью был развал СССР, поэтому разным придуркам платили по десять штук за железку с помойки… В общем, скажут много чего, будь уверен. В каждом из этих утверждений, возможно, будет доля правды. Но до акта продажи все это было просто трепом. А после него – стало рефлексией по поводу совершившегося факта культуры. Грязный секрет современного искусства в том, что окончательное право на жизнь ему дает – или не дает – das Kapital. И только он один. Но перед этим художнику должны дать формальную санкцию те, кто выступает посредником между искусством и капиталом. Люди вроде меня. Арт-элита, решающая, считать железку с помойки искусством или нет.
– Но так было всегда, – сказал я. – В смысле с искусством и капиталом. Рембрандт там. Тициан какой-нибудь. Их картины покупали. Поэтому они могли рисовать еще и еще.
– Так, но не совсем, – ответила Мара. – Когда дикарь рисовал бизона на стене пещеры, зверя узнавали охотники и делились с художником мясом. Когда Рембрандт или Тициан показывали свою картину возможным покупателям, вокруг не было кураторов. Каждый монарх или богатый купец сам был искусствоведом. Ценность объекта определялась непосредственным впечатлением, которое он производил на клиента, готового платить. Покупатель видел удивительно похожего на себя человека на портрете. Или женщину в таких же розовых целлюлитных складках, как у его жены. Это было чудо, оно удивляло и не нуждалось в комментариях, и молва расходилась именно об этом чуде. Искусство мгновенно и без усилий репрезентировало не только свой объект, но и себя в качестве медиума. Прямо в живом акте чужого восприятия. Ему не нужна была искусствоведческая путевка в жизнь. Понимаешь?
Я неуверенно кивнул.
– Современное искусство, если говорить широко, начинается там, где кончается естественность и наглядность – и появляется необходимость в нас и нашей санкции. Последние полторы сотни лет искусство главным образом занимается репрезентацией того, что не является непосредственно ощутимым. Поэтому искусство нуждается в репрезентации само. Понял?
– Смутно. Лучше я гляну в сеть, и…
– Не надо, ты там всякого говна наберешься. Слушай меня, я все объясню просто и по делу. Если к художнику, работающему в новой парадигме, приходит покупатель, он видит на холсте не свою рожу, знакомую по зеркалу, или целлюлитные складки, знакомые по жене. Он видит там…
Мара на секунду задумалась.
– Ну, навскидку – большой оранжевый кирпич, под ним красный кирпич, а ниже желтый кирпич. Только называться это будет не «светофор в тумане», как сказала бы какая-нибудь простая душа, а «Orange, red, yellow». И когда покупателю скажут, что этот светофор в тумане стоит восемьдесят миллионов, жизненно необходимо, чтобы несколько серьезных, известных и уважаемых людей, стоящих вокруг картины, кивнули головами, потому что на свои чувства и мысли покупатель в новой культурной ситуации рассчитывать не может. Арт-истеблишмент дает санкцию – и это очень серьезно, поскольку она означает, что продаваемую работу, если надо, примут назад примерно за те же деньги.
– Точно примут? – спросил я.
Мара кивнула.
– С картиной, про которую я говорю, это происходило уже много раз. Ей больше ста лет.
– Как возникает эта санкция?
Мара засмеялась.
– Это вопрос уже не на восемьдесят, а на сто миллионов. Люди тратят жизнь, чтобы эту санкцию получить – и сами до конца не понимают. Санкция возникает в результате броуновского движения вовлеченных в современное искусство умов и воль вокруг инвестиционного капитала, которому, естественно, принадлежит последнее слово. Но если тебе нужен короткий и простой ответ, можно сказать так. Сегодняшнее искусство – это заговор. Этот заговор и является источником санкции.
– Не вполне юридический термин, – ответил я. – Может, лучше сказать «предварительный сговор»?
– Сказать можно как угодно, Порфирий. Но у искусствоведческих терминов должна быть такая же санкция капитала, как у холста с тремя разноцветными кирпичами. Только тогда они начинают что-то значить – и заслуживают, чтобы мы копались в их многочисленных возможных смыслах. Про «заговор искусства» сказал Сартр – и это, кстати, одно из немногих ясных высказываний в его жизни. Сартра дорого купили. Поэтому, когда я повторяю эти слова за ним, я прячусь за выписанной на него санкцией и выгляжу серьезно. А когда Порфирий Петрович говорит про «предварительный сговор», это отдает мусарней, sorry for my French. И повторять такое за ним никто не будет.
– Ты только что повторила, – сказал я.
– Да. В учебных целях. Но в монографию я этого не вставлю, а дедушку Сартра – вполне. Потому что единственный способ заручиться санкцией на мою монографию – это склеить ее из санкций, уже выданных ранее под другие проекты. Вот так заговор искусства поддерживает сам себя. И все остальные заговоры тоже. Искусство давно перестало быть магией. Сегодня это, как ты вполне верно заметил, предварительный сговор.
– Кого и с кем? – спросил я.
– А вот это понятно не всегда. И участникам сговора часто приходится импровизировать. Можно сказать, что из этой неясности и рождается новизна и свежесть.
– Ага, – сказал я и подкрутил ус. – А почему кто-то один, кто разбирается в современном искусстве, но не участвует в заговоре, не выступит с разоблачением?
Мара засмеялась.
– Ты не понял самого главного, Порфирий.
– Чего?
– «Разбираться» в современном искусстве, не участвуя в его заговоре, нельзя – потому что очки заговорщика надо надеть уже для того, чтобы это искусство обнаружить. Без очков глаза увидят хаос, а сердце ощутит тоску и обман. Но если участвовать в заговоре, обман станет игрой. Ведь артист на сцене не лжет, когда говорит, что он Чичиков. Он играет – и стул, на который он опирается, становится тройкой. Во всяком случае, для критика, который в доле… Понимаешь?
– Примерно, – ответил я. – Не скажу, что глубоко, но разговор поддержать смогу.
– Теперь, Порфирий, у тебя должен возникнуть другой вопрос.
– Какой?
– Зачем я тебе все это объясняю?
– Да, – повторил я, – действительно. Зачем?
– Затем, – сказала Мара, – чтобы тебя не удивило то, что ты увидишь, когда мы начнем работать. Ты будешь иметь дело с весьма дорогими объектами. И тебе может показаться странным, что электронная копия или видеоинсталляция, которую может сделать из открытого культурного материала кто угодно, считается уникальным предметом искусства и продается за бешеные деньги. Но это, поверь, та же ситуация, что и с картиной «Orange, red, yellow». Если, глядя на нее, ты видишь перед собой светофор в тумане, ты профан – как бы убедительно твои рассуждения ни звучали для других профанов. Запомни главное: объекты искусства, с которыми ты будешь иметь дело, не нуждаются в твоей санкции. А санкция арт-сообщества у них уже есть.
– В какой именно форме была выдана эта санкция?
– Порфирий, – вздохнула Мара, – какой же ты невнимательный. В той форме, что их купили.
Ротко. Белый центр (желтое, розовое и лиловое на розовом)
Написала владелица моей любимой Кладовки Левконои http://levkonoe.livejournal.com/2798573.html
Levkonoe
:
"Все вы тут ничего не понимаете в искусстве!
И я меньше всех:
РИА "Новости":
в мае прошлого года работа Ротко под названием "Белый центр (желтое, розовое и лиловое на розовом)" ушла на торгах Sotheby"s за 72,8 млн долларов.
Что на Сотби все идиоты - я не верю. Наверное, это застиранное полотенечко в самом деле стоит 73 миллиона...
Упдате:
Вовсе не для того тут это поместила, чтобы шумно буйствовать на тему "жулики, дурят народ" и т.д. - я и сама этого не утверждаю, и другим не советую.
Писала тут неоднократно, что для меня помимо таланта живописца и прочих достоинств картины важным вопросом бывает "хочу ли я туда". Поэтому тут не появляется ничего вроде Гойи и многого другого, гениального и так далее. Потому что лично я туда не хочу.
Так вот, в полотенечко Ротко я тоже как-то не хочу (разве что "Флатландию" обчитавшись).
Почитала о нем. Как водится, был беден, сначала писал портреты и пейзажи. Расписывал какие-то экуменические капеллы. Прославился. Стал богат и знаменит. И вдруг начал писать квадраты и полосы. Сначала разными цветами. Потом только черным и белым. Потом перерезал себе вены.
Упдате2
Видимо, в этой картине все же есть какая-то негативная энергия или нечистая сила, если все те, кто мирно перебрасывался комментариями про лужайки, тут озверели или насупились. Хорошего, прямо скажем, обсуждение не принесло ничего. Если кто-то и пытался искренне понять, в чем же дело и чего мы не понимаем - кроме щелчков по носу и тычков в невежество не получили ничего. Никто из сторонников ничего внятного ЗА не сказал.
* Может эту картинку повесили неправильно (вверх ногами, например). Вот мы и не поняли;
*Нельзя вверх ногами. Это же торт. Внизу пастила, а наверху варенье, абрикосовое. Оно мягкое. Размажется.
Кроме того, все объясняет диагноз художника. Сначала он был в маниакальной фазе МДП, и писал торты. На картинке это оранжевое варенье, и совершенно закономерно, что его меньше, чем пастилы. Пастила - это депрессивная фаза. Из глубины пастилы художник перестал различать многоцветность мира, его накрыло, и он повесился.
Однако когда художник писал именно эту картину, он еще не знал, каково там в пастиле, а только предчувствовал. Иначе бы он не нарисовал ее такой розавинькой. И назвал он картину "белый центр" потому, что надеялся, бедняга, что нейтральный белый центр действительно в середине, и сбалансированный МДП не даст ему утонуть в нецветном мире депрессии.
Но чутье художника заставило его все-таки зафиксировать истинное положение дел, а именно: депрессивная фаза превалирует. Кстати, это согласуется с данными врачей о течении типичного МДП. Я еще предлагаю посмотреть на белую прослойку: она выглядит в торте несколько ненатурально, несъедобно, я бы сказала, особенно черный штрих между нею и вареньем.
Несомненно, художник тем самым подчеркнул свою надежду на непроницаемость этой границы, надежду на то, что несъедобная непроницаемая белая прослойка, "белый центр", создаст преграду ему в его падении из варенья в депрессивную пастилу, и позволит избежать неизбежного...
*Когда вижу подобные полотна, мне кажется всегда, что это провокация со стороны художника....
Как - то две девочки из дизайнеров наших на работе смотрели на иллюстрацию каких то пятен и восхищались, я спросила что в этом такого и чем эти пятна отличаются от пятен 5-летнего ребенка, они сказали: чтобы это понять - 5 лет учиться надо.
Levkonoe: Возможно, что и надо. Я не верю в слишком простые версии: провокация (такое сходило бы один раз), отмывание денег, эффект "голого короля" и т.д. Все это слишком просто и давно перестало бы работать еще на Малевиче;
*Так в чем проблема? По дороге с работы покупаем несколько пастельных красок, ватман, кисточки и рисуем такое полотенешко. Вешаем на стеночку и пытаемся ощутить себя миллионерами, только что потратившими 70 лямов зеленых;
* Я понимаю, что миллионы может стоить автограф Леонардо, хотя на нем ничего особенного не нарисовано. Но мы-то знаем, за что его любим. А про этого Ротко я ничего не знала, и сейчас только прочитала. Кстати, последовательность событий не радует: нормальные картины - мистические картины - цветные полосы - черные полосы - самоубийство. Возникают сомнения...;
Chris Chapman
* Мне кажется, что это что-то сломалось в мире и в людях. В начале прошлого века. Стремительная НТР, революции, войны. Что-то такое деструктивное витало в воздухе. И не могло не попасть на картины. Может быть от всего этого хаоса хотелось уйти в предельную пустоту? Спрятаться, закрыться или наоборот- пусть это все к себе в душу а потом перерезать себе вены.
Я не думаю что эти картины "нравятся", они просто могут задеть что-то внутри. Это скорее психология, чем искусство. И хорошо если к добру, если удастся спрятаться, а если потом захочется вены перерезать, наглядевшись на эту пустоту на стене?
Нет, я вовсе не считаю что все кому это нравится - сумасшедшие. Просто у каждого свои проблемы и возможно для кого-то уход в это ничто - решение проблемы.
Ну и ладно. Пусть нравится. Хотя я не думаю что все это к добру. Слишком сильно деструктивное начало. Мир сумасшедший, но законы гармонии в нем никто не отменял. И цветы - это красиво!
Меня злит другое - когда только это называют искусством, а все остальное - пошлостью. И ведь некоторые начинают прислушиваться и стыдиться, что коврики нравятся. То есть начинают уходить от того, что действительно красиво, к этому хаосу и пустоте. Они ведь даже самого слова "красиво" начинают бояться. Словно оно может нарушить их расчерченный на полоски мир. И начинают навязывать этот свой снобизм. Делать из него норму!
Все-же явно что-то сломалось в людях;
*У меня эта тряпка вызывает депру и клаустрофобию.
В ней есть что-то от коридора в советской поликлинике. Желтое - стена, лиловое - пол, посредине - банкетка;
Chris Chapman
* Уважаемая Levkonoe, я сама сейчас учусь по художественной специальности и еще когда была студентом-психологом.
И заметила в быту такую вещь: люди по отношению к искусству бывают двух типов - те, кто не воспринимают абстрактное искусство и очень любят реалистичность ("чтобы туда хотелось") и те, кто млеют от абстракции, а реализм, хоть и уважают за мастерство, не считают пиком Искусства.
Наблюдая это четкое деление и вспоминая смутно занятия о строении мозга, я начала подозревать, что это что-то связано с работой разных полушарий и их соотношением (не совсем левша/правша, а там все более запутано). Или же это особенности строения какой-нибудь области восприятия в мозге. Потому что эти две категории людей отличаются не только отношением к искусству, но и рядом других ценностей.
Это, конечно, не строгая классификация, но что-то такое, по-моему, точно есть.
Написала все это, потому что Ротко очень люблю и уважаю.
Levkonoe: Наверное, у меня ВООБЩЕ нет нужного полушария, потому что даже после всех проработок, которые мне тут устроили знатоки, я вижу в этой картине не больше смысла и эмоций, чем в стене советской поликлиники, выкрашенной масляной краской.
И не могу отделаться от ощущения, что если бы искусствоведы не знали, где Ротко, а где стена, то перлись бы одинаково от обоих;
Chris Chapman
* Ирина, прошу прощения за вторжение на чужую территорию... но этот вопрос давно меня занимает: Вы правда верите, что если человеку напрочь не нравятся «коврики» или он не способен читать Донцову - это непременно из снобизма? Или все-таки допускаете возможность другого варианта?
На полях дискуссии: я живопись воспринимаю что называется животом, по принципу «нравится - не нравится», Дали терпеть не могу (как и ЛНТ:), но люблю Кандинского, Клее и Миро; Ротко видела в музеях и присоединяюсь к свидетельствам о невероятной его энергетике; так называемое актуальное искусство включает в себя вовсе не только «непонятное», но и все что угодно, в том числе ненавидимые мной гиперреализм и поп-арт; можно плохо относиться к вектору развития современной музыки и современной живописи, но сужение их аудитории - это данность; никто Вас не склоняет к тому чтобы ходить на неблизкие Вам выставки и слушать не нравящуюся Вам музыку, но поверьте, то, что вызывало у меня мурашки восторга в галерее Гуггенхайма (и полное недоумение у моей спутницы), или то, что заставляет меня каждый год с нетерпением ждать «Двух дней и двух ночей новой музыки», не имеет ничего общего со снобизмом.
