Раздел I Теоретическая основа исследования межэтнической напряженности

Раздел II

Принципы и методы эмпирического исследования психологии межэтнических отношений

Заключение: основные выводы

Межэтническая напряженность стала главной характеристикой отношений между народами Российской Федерации в 1990-е гг. Она превратилась в значимый фактор в развитии диалога между Центром и республиками, во многом определяя социально-психологическую атмосферу в обществе.

На основе результатов исследований, представленных в этой работе, определились основные особенности межэтнической напряженности в республиках России Их следует учитывать при разработке стратегий предотвращения дезинтеграционных тенденций и этнических конфликтов в Российской Федерации.

Межэтническая напряженность многосубъектна и многоуров-нева. Ее субъектами, как правило, являются не две, а несколько сторон, представляющих либо различные этнические группы, либо межэтнические объединения внутриреспубликанского или регионального уровней, интересы которых противоречат друг другу. Но в новых социально-политических условиях народы России проходят скорее этап разъединения Его психологической основой является разрушение того уровня идентичности, который объединял народы Советского Союза. Субъект межэтнического взаимодействия становится все более «первичным». Это относится не только к общегражданской идентичности, но и к региональной, и к этнической идентичностям. Общая идентичность даже «не разламывается», она «крошится». Главное значение приобретают различия не цивилизационного или национального уровней, а этнического или даже субэтнического. Например, у северокавказских народов снизилось чувство общей «кавказской» идентичности, усилилась дифференциация между этническими группами и внутри этнических групп Поэтому в качестве активных субъектов деятельности и взаимодействия на Северном Кавказе следует рассматривать не отдельные республики, а составляющие их народы Этот момент необходимо учитывать при построении национальной политики в этом регионе.

Особенности национально-государственного устройства бывшего СССР определили способность межэтнической напряженности очень быстро иррадиировать в обществе в условиях его демократизации. Пример Северного Кавказа показывает, что межэтническая напряженность, начинаясь в контексте двусторонних отношений, за короткое время охватывает многонациональное население не только непосредственно конфронтирующих республик, но и соседних с ними. Межэтническая напряженность – целостная характеристика вышедшей из равновесия полиэтнической системы. И ее разрядка, в частности на Северном Кавказе, невозможна без комплексного урегулирования ситуации во всем регионе Кроме того в зонах повышенного риска очень важен ранний мониторинг, позволяющий замерить уровень межэтнической напряженности и выявить очаги ее роста с целью своевременной локализации.

Иррадиация напряженности выражается в возникновении групповых противодействий внутри одних элементов системы в ответ на формирование специфических направлений массовой активности в других ее элементах. Так, например, на Северном Кавказе реабилитационная активность народов, депортированных в 1940-х гг., вызвала активность насильственно переселенных народов; активность исламизма в мусульманских республиках региона определила устойчивый интерес к православию среди осетин и русского населения. Групповые противодействия возникают также и по причине групповых стремлений к этнической безопасности. В борьбе за власть национальные элиты стараются в полной мере использовать такие устремления и разрабатывают пути не интеграции, а обособления, которое представляется ими как необходимое условие для того, чтобы избежать межэтнических столкновений, остановить процессы этнокультурной ассимиляции, возродить культуры В ситуациях межэтнической напряженности эти идеи находят широкий отклик, так как опираются на потребности в позитивной этнической идентичности и безопасности, вышедшие на первый план

Межэтническая напряженность структурирует «энергетическую» картину в отношениях между народами по осям потенциально-конфликтных этносоциальных измерений – «коренной–некоренной», «большинство–меньшинство», «титульный–нетитульный». «Энергетическая» картина определяется на

основе психологических состояний взаимодействующих групп. Таким образом, определяются полюса с относительно равным энергетическим потенциалом, полюса «силы» и «слабости», в соответствии с которыми распределяются роли «ведущих» и «ведомых», «хозяев» и «гостей». Результаты эмпирических исследований показывают, что в республиках России главный энергетический потенциал – за титульными народами.

Напряженность – это индуцированный феномен. Иррадиируя по системе, она охватывает, в первую очередь, непосредственно взаимодействующие группы. Их психологические состояния тесно связаны между собой. В каждой локальной этнической системе уровень напряженности задается «коренным», «титульным» большинством. В этом случае более «слабые» «меньшинства» по своим психологическим показателям как бы стремятся «догнать» более «сильных». Так, русские в республиках «следуют» за «своими» титульными народами. Эта тенденция не связана напрямую с межгрупповой конфронтацией. Это происходит и в Северной Осетии-Алании, где русские в подавляющем большинстве – нейтральная сторона в осетино-ингушском конфликте. На Северном Кавказе, где среди русскоязычного населения выделяется политически и социально активное казачество, русскоязычное население по своим психологическим индикаторам уровня межэтнической напряженности «следует» за казачеством.

В соответствии с вышесказанным рабочее определение межэтнической напряженности, данное в главе 1, было дополнено и конкретизировано следующим образом. Межэтническая напряженность есть многосубъектный, многоуровневый и динамический социально-психологический феномен, способный быстро иррадиировать по принципам индукции и группового противодействия. Межэтническая напряженность является психологической основой дезинтеграци-онных процессов между народами. Понимание этих процессов необходимо для разработки стратегий предотвращения этнических конфликтов и их регулирования.

Основные теоретические положения, описывающие межэтническую напряженность как социально-психологический феномен и раскрывающие психологическую опору этнонационализма и основу дезинтеграционных процессов в полиэтническом обществе, таковы.

– Межэтническая напряженность переструктурирует внутри-этнические и межэтнические отношения между народами. Эти трансформации имеют психологическую природу и выражаются в

форме этнической границы, разделяющей и дифференцирующей этнические группы. При ведущей роли национальных элит этнические группы перестраиваются изнутри, концентрируя свои усилия на создании и укреплении этнических границ, на основе которых в свою очередь реструктурируются отношения между народами. По мере роста межэтнической напряженности этнические границы становятся все более искусственными, а вопрос этнокультурного многообразия групп сменяется проблемой развития противоречий между их требованиями.

Главным инструментом, с помощью которого этнической группе удается очертить надежные и заметные границы, является эт-ничность. Это форма социальной идентичности, приобретающая особое значение в полиэтническом обществе в кризисные периоды его развития. В этом случае этничность как центральный ког-нитивно-мотивационный конструкт этнического самосознания становится важнейшей основой внутригруппового и межгруппового взаимодействия и призмой, через которую преломляется окружающий мир. Выполняя функцию внутриэтнической интеграции, этничность оказывает влияние на развитие дезинтеграционных тенденций в обществе в целом.

– Внутри самой группы происходит трансформация отношений на основе усиления солидаризации, этнополитической и этнокультурной мобилизации. Ее способы задаются этнокультурными и этнопсихологическими характеристиками группы и формирующимися на их основе конативными (поведенческими) структурами этничности. Например, в условиях роста межэтнической напряженности такие качества как замкнутость и традиционализм северокавказских культур «запускают» важный защитный механизм регрессивного характера: определяют «отход» культур назад – в традиционную этнокультурную нишу и актуализируют традиционные регулятивные механизмы. Такие качества как общинность и регламентированность способствуют консолидации, диктуют необходимость участия и мобилизации каждого в условиях угрозы этнической безопасности. Радикализм и андроцентризм определяют предпочтение силовых способов разрешения конфликтных ситуаций.

– Через различные формы этнополитической мобилизации происходит переструктурирование в системе межэтнических отношений. Помимо общих в 1990-х гг. форм этнополитической мобилизации для народов России – стремления к государственной независимости и культурному возрождению, существуют специфические направления групповой активности. Например, на Северном Кавказе это – реабилитационная активность, исламизм, милитаризация, активность солидаризации по этническому признаку. Они в значительной степени определяют развитие межэтнических взаимодействий и интенсивно используются местными элитами для удержания власти.

– «Этническое» преломление онтологических потребностей в идентичности и безопасности формирует потребность в этничнос-ти, которая имеет три стороны и порождает три группы мотивов, связанных с потребностями в этнической принадлежности, в позитивной этнической идентичности и в этнической безопасности. Этническая принадлежность – это одно из средств приспособления и ориентации в современном мире, это также способ вы/е-литься и достичь определенных целей. Через стремление к позитивной этнической идентичности индивид стремится повысить собственную самооценку, престиж и статус своей группы. Реализация потребности в этнической безопасности предполагает создание условий, обеспечивающих сохранение, воспроизводство и свободное развитие данной этнической общности как самостоятельного этнокультурного и духовного целого. На современном этапе потребность в этнической безопасности для народов Северного Кавказа более значима, чем, например, объединение по политическим мотивам или на основе единого вероисповедания. По мере роста межэтнической напряженности потребность в этнической идентичности становится важнейшей стороной интегрированной потребности в множественной социальной идентичности. В этом случае реализация этой общей потребности невозможна без частичного или полного удовлетворения потребности в этничности. Состояния неудовлетворенности, вызванные фрустрацией групповых потребностей в позитивной этнической идентичности и этнической безопасности являются глубинными основаниями роста межэтнической напряженности. При ведущей роли национальных элит эти потребности играют важную роль в переструктурировании и мобилизации этнической группы.

– В условиях роста межэтнической напряженности активизируются защитные психологические механизмы этнических групп как самостоятельных и целостных субъектов деятельности. Основа их активизации – нарушение компенсаторной связи между коллективным бессознательным и сознанием. Они выполняют регулятивные и компенсаторные функции в процессе взаимной адаптации групп к друг другу в проблемных ситуациях. Универсальными межкультурными защитными механизмами являются социально-перцептивные механизмы, регулирующие межгрупповое восприятие. Среди них: накопление и устойчивость негативной информации, избирательность восприятия на эмоциональной основе, усиление межгрупповых и уменьшение внутригрупповых различий, генерализация эмоций по этническому критерию, перенос ответственности и вины на другие группы и внешние обстоятельства, недооценка или переоценка различий в культурах, эмоциональная инверсия, негативная проекция.

Помимо универсальных социально-перцептивных механизмов для разных культур могут быть характерны специфические защитные механизмы. Таким механизмом для народов Северного Кавказа является регрессия, которая определяет как бы возврат этнической группы к более ранним стадиям ее развития. На поведенческом уровне это, в частности, выражается в реанимации кланово-родовой структуры общества и традиционных моделей поведения, во всплеске религиозной активности, в увеличении числа эндогамных браков.

– Межэтническая напряженность как динамический феномен характеризуется периодами роста и спада напряженности. Это выражается в изменении психологического состояния взаимодействующих этнических групп и этномобилизационных процессов в обществе. Исследование межэтнической напряженности в диапазоне от скрытой фоновой напряженности к проявлениям агрессии и насилия в отношениях между народами определило выделение четырех фаз: латентной, фрустрационной, конфликтной и кризисной. Переход к очередной фазе означает каждый раз достижение определенных критических рубежей, оценка которых необходима для диагностики уровня межэтнической напряженности и предупреждения ее дальнейшего роста. По мере перехода межэтнической напряженности от стадии латентной (фоновой) напряженности через фрустрационную к конфликтной и кризисной, защитные психологические механизмы приобретают крайние формы.

– Рост межэтнической напряженности и активизация этномобилизационных процессов на психологическом уровне выражается в следующем: (а) растет неудовлетворенность групповых потребностей в позитивной этнической идентичности и этнической безопасности; (б) повышается статус этничности в структуре групповой социальной идентичности; (в) этническое самосознание трансформируется по типу гиперэтничности, кристаллизуются негативные образы; (г) растет число этнически нетерпимых лиц; (д) сокращается дистанция между этническими образами и

реальными действиями. Это основные показатели уровня межэтнической напряженности, имеющие свои критические значения в зависимости от ее фазы.

На основе сравнения перечисленных показателей в различных ситуациях межэтнической напряженности были эмпирически выявлены критические точки ее перехода от одной фазы к другой, в том числе и в условиях смены фрустрационной фазы межэтнической напряженности конфликтной, при достижении которой между народами возможны проявления агрессии и насилия. В связи с этим были получены следующие эмпирические результаты, раскрывающие социально-психологическую основу перехода межэтнической напряженности в насильственные конфликты.

– Уровень удовлетворенности потребностей в позитивной этнической идентичности и этнической безопасности отстает от их роста. В результате, во-первых, растет выраженность этноаффили-ативных, статусных и архетипических мотивов у большинства представителей этнической группы, во-вторых, повышается уровень массовой невротизации и фрустрации, источником которых становятся другие этнические группы. Чем более выражены эти мотивы и меньше уровень массовой невротизации и фрустрации, тем выше показатели внутригрупповой солидарности – важной психологической основы этномобилизационных процессов. Показатели этнической солидарности – осознание внутриэтнической консолидации и восприятие своей группы как целостного и самостоятельного субъекта, в том числе как субъекта власти, желание оставаться членами группы, уровень внутригрупповой привязанности и степень удовлетворения от участия в группе – больше выражены у титульных народов по сравнению с русским населением республик. Это отражает главный вектор развития межэтнической напряженности: нарастание интенсивности этномобилизационных процессов в республиках Российской Федерации со стороны титульных народов. Фрустрация потребности в этнической идентичности в сочетании с посттравматическим стрессом у такой категории вынужденных мигрантов, как беженцы – главные причины характерной для них дезадаптации невротического типа.

– Повышение статуса этничности в структуре групповой социальной идентичности ведет к росту уровня этнополитической мобилизации сознания. Становление новых идентичностей народов России происходит через изменения внутренней иерархической структуры их сознания. В 1990-х гг. место «советского человека», когда-то главной «идеологической» категории, заняла этническая

принадлежность. В изменяющемся российском обществе этническая принадлежность оказалась наиболее доступной и актуальной формой групповой психологической консолидации в условиях социальной неопределенности. По значимости она идет сразу же вслед за категориями частной жизни, смыкаясь с базовыми принадлежностями (семейной, половой, профессиональной, возрастной) – главными опорами адаптации и выживания в кризисные периоды развития общества. Повышение статуса этничности в структуре социальной идентичности в первую очередь у титульных народов республик Российской Федерации – это компенсация расщепленной и потерявшей прежнюю значимость общегражданской идентичности. Значимость этничности возрастает в соответствии с ростом стремления народов к самостоятельности и усиливается в процессе конфронтации с другими народами. На фоне усиления роли этничности в структуре социальной идентичности, характерного в 1990-х гг. для значительной части населения России, нарушение механизмов этнической идентификации у беженцев резко снижает возможности их интеграции в другую культуру.

– Основой изменения этнического самосознания по типу ги-перэтничности и кристаллизации негативных образов является трансформация этнических стереотипов в предубеждения и предрассудки, снижение адекватности восприятия и увеличение психокультурной дистанции, уменьшение общих семантических зон межкультурного понимания, увеличение расхождений между системами ценностных ориентации и психологических универсалий, повышение интенсивности гиперэтничных или ксенофобных реакций. Все это определяет снижение уровня этнической толерантности народов не только по отношению к конфронтационной группе, но и по отношению к нейтральным группам или даже к группам-союзникам.

– Социально-психологические исследования в республиках России (Татарстан, Северная Осетия-Алания, Саха (Якутия) и Тува), проведенные в 1994–1995 гг., показали, что даже в период всплеска этничности выраженные гиперэтничные и ксенофобные установки оказались характерны лишь для небольшого числа респондентов. Среди русских жителей этих республик число таких лиц варьировало в пределах от 1 до 5%, среди титульных – от 3 до 9%. Тем не менее эти данные говорят о том, что доля лиц с выраженными гиперэтничны-ми установками не так незначительна, чтобы их игнорировать. По мере роста межэтнической напряженности гиперэтничность становится все более характерной для активных и влиятельных слоев населения в республиках РФ – образованных, относительно молодых и лучше устроенных в социально-профессиональном плане представителей титульных национальностей. Повышенная по сравнению с русскими гиперэтничность титульных народов – это отражение их группового стремления к доминированию на своей этнической территории, большей ассоциированности со своими этническими группами по самым разным параметрам.

Меньшая гиперэтничность русских показывает, что этническая принадлежность для них пока не несет той высокой значимости, какую она имеет для титульных народов. В целом русские республик стремятся в первую очередь сохранить свой социально-профессиональный статус, устоявшуюся разделенность сфер занятости и поэтому демонстрируют более высокий уровень этнической толерантности. В результате среди русских этнически интолерантных лиц в среднем по всем опрошенным в полтора раза меньше, чем среди титульных народов республик. Но это объясняется не столько терпимостью как качеством национального характера, сколько диктатом этносоциальной ситуации. Терпимость выступает как защитный механизм, когда русским в целях адаптации приходится стремиться к пониманию интересов титульных народов.

Высокая интенсивность ксенофобных реакций выявляется по отношению «к приезжим» и, в первую очередь, к вынужденным мигрантам – беженцам и переселенцам. Это, в частности, характерно для Северной Осетии-Алании, ярко выражено в Москве, где оседает около половины всех вынужденных мигрантов. Наши исследования показали, что объект ксенофобии наделяется негативными этническими характеристиками, даже если он той же этнической принадлежности, что и опрашиваемые. Так, русские жители Москвы, характеризуя русских беженцев из Грозного, нередко относили их к категории «лиц кавказской национальности», занимающих по данным социологических опросов в течение последних четырех лет первые места по шкале этнического негативизма.

Рост межэтнической напряженности ведет к увеличению числа националов среди постоянных жителей республик и невроти-ков-этнофобов среди перемещенных лиц. Причем их рост носит не явный, а скрытый характер – растет конфронтационный потенциал – число пассивных националов. Ситуация затяжной межэтнической напряженности снижает радикалистские установки

группового сознания за счет того, что конфликт подавляется и уходит вглубь. Все это психологический потенциал для будущего витка межэтнической напряженности.

– Этническая нетерпимость может быть результатом как внешних обстоятельств, так и личностных характеристик. Для этнически интолерантных лиц характерны следующие особенности: (а) в иерархической структуре социальной идентичности этническая идентичность занимает место важнейшей статусной категории; (б) выражена дифференцированность между образами собственной этнической группы и другими группами, в процессе межэтнического восприятия упор делается на различия; (в) высокая эмоциональная вовлеченность в этноконтактные ситуации; (г) выражена потребность в этнической идентичности, что «изнутри» мотивирует их стремление придать своей группе более высокий позитивный статус, поднять ее престижность; (д) выражено стремление дистанцироваться «от других», особенно в сфере неформальных отношений; (е) склонность в межличностных отношениях к стилю соперничества, который нередко попадает у этой категории лиц в разряд одобряемых стратегий поведения; (ж) радикализм сознания, который, в частности, выражается в одобрении насилия как формы социального контроля в межэтнических конфликтах и оправдании человеческих жертв ради идеи суверенитета; (з) выбор агрессии как способа разрешения конфликтных ситуаций, соответственно снижено стремление решить ситуацию примиряющим образом. Перечисленные психологические характеристики увеличивают плотность этнических границ и определяют качественно иное поведение по отношению к лицам других этнических групп.

– Этнический образ превращается в психологическую форму концентрации межэтнической напряженности по мере того, как в нем накапливается негативный эмоциональный заряд. Это усиливает его искаженность (неадекватность), снижает когнитивную сложность и внутреннюю дифференцированность. Негативные образы, соответственно, чаще способны порождать агрессивные или насильственные действия. Этнические образы – преимущественно социальные конструкции. Их содержание «задается» извне. Но по мере своего формирования они начинают обладать самостоятельностью и, помимо других факторов, сами оказываются важной причиной более частого «воплощения» установок в поступки. Актуализация «этнического» ракурса социального восприятия в ситуациях межэтнической напряженности также «выпрямляет» путь от образов к действиям.

Ситуация затяжной межэтнической напряженности и стремление народов к независимости при условии собственной государственности в прошлом и демографическом доминировании обусловливает сравнительно высокую допустимость агрессивных или насильственных действий против других групп. Проявления негативного отношения к другим этническим группам в форме агрессивных или насильственных действий определяются различными факторами, но не культурной предрасположенностью. В наших исследованиях значимые различия по уровню агрессивности были получены не между разными культурами, а, в частности, между мужчинами и женщинами и некоторыми возрастными группами.

– Формируются взаимные ошибочные интерпретации сторонами мотивов и действий друг друга. Эти интерпретации становятся серьезными, а иногда и непреодолимыми барьерами на пути урегулирования этнических разногласий и конфликтов. В условиях роста межэтнической напряженности они достаточно легко конструируются извне посредством националистической риторики, с готовностью воспринимаемой на уровне группового сознания, охваченного стремлениями к позитивной этнической идентичности и этнической безопасности. В результате серьезно искажается содержание взаимных интерпретаций. Затяжная ситуация межэтнической напряженности усиливает их конфронтационность и определяет специфику. Так, основой взаимных интерпретаций осетинами и ингушами друг друга явилось разрушение общего уровня этничности как основы «кавказского» родства, формирование конфронтирующих между собой собирательных образов союзников и врагов, обострение и даже гипертрофия чувства социальной справедливости, доминирование соперничающей стратегии во взаимодействии, снижение уровня взаимного доверия, культивация чувства страха, существование представлений о культурной, психологической и религиозной несовместимости. Изменение конфронтирующих интерпретаций – важнейшая часть процесса по налаживанию взаимопонимания между народами.

Теоретические и эмпирические результаты исследования определяют его прикладную значимость. Практические выводы могут быть суммированы следующим образом:

– Разработанные программы и методы этнопсихологического исследования представляют специализированный социально-психологический инструмент мониторинга уровня межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов. На

его основе возможна не только текущая диагностика состояния межэтнических отношений и выявление очагов межэтнической напряженности, но и прогнозирование темпов ее роста и распространения, а также прогнозирование этнических миграций.

– Результаты исследования представляют систематизированную научно-информационную базу данных по Северному Кавказу, а также по ряду других регионов России. Результаты имеют сравнительный кросскультурный характер, что делает их особенно актуальными в процессе выработки региональной политики и стратегической линии национальной политики в Российской Федерации.

– Эмпирические и прикладные результаты исследования представляют психологический компонент комплексной работы по развитию интеграционных тенденций в обществе. Здесь главная задача этнопсихолога заключается в усилении взаимопонимания между народами, на основе которого возможно также изменение позиций конфликтующих сторон. Рассмотренные в работе механизмы межэтнического восприятия, особенности мотивационно-потребностной сферы, принципы психодиагностики этнических образов, выявленные взаимосвязи между установками и групповым поведением могут явиться эффективной научной основой по психокоррекционной работе в целях развития взаимопонимания между народами.

– Теоретические и эмпирические результаты исследования, раскрывающие глубинные психологические механизмы и закономерности трансформации межэтнических отношений в кризисные периоды развития общества, могут быть использованы в качестве основы «этнотерапии» как на высоком политическом уровне в процессе конструирования социальных отношений с целью предотвращения развития дезинтеграционных тенденций в обществе, так и в практической работе общественных деятелей, профессиональных политиков, социальных работников, психологов по урегулированию этнических конфликтов и поисках способов их разрешения, по реабилитации беженцев и вынужденных переселенцев.

Своевременная и квалифицированная работа в этом направлении может оказаться достаточно эффективной, так как в Российской Федерации сохранились широкие психологические возможности межкультурной интеграции.

В частности, это выражается в том, что среди жителей Республик России существенно доминирует число лиц, которых мы назвали посредниками – людей, открытых для иной культуры. Это говорит о том, что стремление к межэтнической кооперации и сотрудничеству – центральная стратегия поведения во взаимоотношениях между народами России. Она выражается в непопулярности экстремизма, в преобладании позитивной оценки прошлого опыта межэтнического взаимодействия, в высокой готовности к кооперации на личностном уровне, в значимости гражданства республики для русских и российского гражданства для титульных народов.

Кроме того между различными народами России существуют обширные общие семантические зоны – важнейшая база межкультурного понимания. Совпадающие характеристики в представлениях народов о самих себе позитивны с точки зрения самодекларации этническими группами их позиций в сфере межгруппового взаимодействия. В такой форме кристаллизуются сегодня на семантическом уровне остатки традиционных представлений о советском человеке. И это перспективное психологическое наследство для урегулирования межэтнических отношений в новой России. Это также обнадеживающая основа для эффективной «этнотерапии», как политической и социально-психологической деятельности, направленной на развитие интеграционных тенденций в обществе. Понимаемая в таком смысле этнотерапевтическая деятельность означает профилактику и «лечение» националистических проявлений, этнофобий и этнической нетерпимости на разных уровнях общественной активности – от Президента страны до психолога, оказывающего конкретную психотерапевтическую помощь беженцу из зоны этнического конфликта.

Психологические исследования показывают, что любые мероприятия в рамках такой деятельности должны основываться на понимании человеческих устремлений и особенностей как на уровне отдельной личности, так и целых групп. Главное внимание в процессе этнотерапевтической деятельности должно уделяться проблемам соотношения этносоциальных групповых статусов и оценкам взаимоотношений как справедливых или несправедливых; удовлетворению этносоциальных потребностей, основанных на стремлении к позитивной этнической идентичности; проблемам осознания и понимания интересов другой стороны; усилению психологического чувства межкультурной близости и расширению общих семантических межкультурных зон; формированию адекватных и позитивных образов друг друга; снятию глубинных страхов и укреплению взаимного доверия.

Литература

Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М., 1949.

Абдулатшгов Р. Г. Национальные отношения и политика общественного согласия // Этнополитический вестник. 1995. №2. С. 15–35.

Агеев В. С. Межгрупповое взаимодействие (социально-психологические проблемы). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990.

Адлер А. Практика и теория индивидуальной психологии. М., 1993.

Аккиева СИ. Этнополитическая ситуация в Кабардино-Балкарии // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. М., 1994.

Аклаев А.Р. Язык в системе национальных ценностей и интересов (по материалам этносоциологического исследования греков Целковского р-на Груз. ССР) //Духовная культура и этническое самосознание. М., 1990. Вып.2. С. 12-36.

Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или «этническая идентичность» // Этнографическое обозрение. 1996. №3. С. 13–23.

Алиева СУ. Запах фиалки // Так это было: Национальные репрессии в СССР: В 3 т. М.: ИНСАМ, 1993. T.I. C.317-332.

Анайбан З.В. Современная этнополитическая ситуация в Республике Тыва (по материалам социологического исследования) // Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика. М., 1995. С.97–118.

Анастази А. Психологическое тестирование: В 2 кн. М.: Педагогика, 1986. Кн. 1.

Андреев А. Казачье движение: тенденции и перспективы // Сегодня.

Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1997.

Анчабадзе Ю.Д. Конфедерация народов Кавказа // Северный Кавказ: этнополитические и этнокультурные процессы в 20 в. М., 1996. С. 183–200.

Артановский С.Н. Современная зарубежная философская мысль и проблемы этнокультурных исследований // Этнологические исследования за рубежом. М.: Наука, 1973. С.77-105.

Арутюнов С.А. Народы и культура: развитие и взаимодействие М., 1989.

Арутюнов С А. Швейцарская модель гор Кавказа // Новый Вавилон.

Арутюнян Ю.В. Социально-культурные аспекты развития и сближения наций в СССР: Программа, методика и перспективы исследования // Сов. этнография. 1972. № 3. С.316-330.

Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Кондратьев B.C., Сусоколов А.А. Этно-социология: цели, методы и некоторые результаты исследования. М., 1984.

Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. М.; Воронеж, 1996.

Асмолов А.Г., Шлягина Е.И. Национальный характер и индивидуальность: опыт этнопсихологического анализа // Психологические проблемы индивидуальности. Вып. 2. М.; Л., 1984.

Бабич И.Л. Эволюция форм гостеприимства у кабардинцев // Этнографическое обозрение. 1996. №3. С.23–34.

Базоркина А. Терпение: Воспоминания // Так это было: Национальные репрессии в СССР: В 3 т. М.: ИНСАМ, 1993. Т.2. С.107-145.

Баев Г. Боевая служба осетин. Владикавказ, 1915.

Баланс и разделение политической власти в полиэтнических обществах: Резюме конференции / Под ред. Ли Уокер, Пола Стерна. Washington: National Academy Press, 1993.

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик, 1983. С.39-53.

Велик А.А. Психологическая антропология: история и теория. М., 1993. С.143–169.

Белик А.А. Психологическое направление в этнологии США // Этнология в США и Канаде. М.: Наука, 1989. С. 190–241.

Белозерцев С, Дуванова Л. Механика смерти (красный террор времен перестройки). М., 1993.

Бзаров Р. Осетины // Эхо Кавказа. 1994. № 2. С.6–15.

Блиев М.М. Русско-ингушские отношения и присоединение Ингушетии к России // Вопросы историко-культурных связей на Северном Кавказе. Орджоникидзе, 1985. С. 111–125.

Бороноев А.О., Павленко В.Н. Этническая психология. Спб., 1994.

Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

Бромлей Ю.В. Этнические процессы в современном мире. М., 1987.

Будилова Е.А. Социально-психологические проблемы в русской науке. М.: Наука, 1983.

Василевич А. П. Исследование лексики в психолингвистическом эксперименте. М.: Наука, 1987.

Василюк Ф.Е. Психология переживания. М., 1994.

Василюк Ф.Е. Типология переживания различных критических ситуаций // Психол. журнал. 1995. Т. 16. № 5. С. 104–115.

Винокурова У.А. Сказ о народе Саха. Якутск, 1994.

Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в 18 – начале 19 веков. М., 1974.

Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов горного Кавказа в общественном быту // Кавказский этнографический сборник, IX. М.: Наука, 1989.

Волкова Н.Г. Кабардино-Балкария. Современные этнодемографичес-кие и этнокультурные процессы // Северный Кавказ: этнополитические и этнокультурные процессы в 20 в. М., 1996.

Вундт В Проблемы психологии народов. М., 1912.

Габоева Л.Р. Из истории женского образования в Осетии // Эхо Кавказа. 1994. № 2. С.38-39.

Галкина Е.М. Этническая идентичность подростков из национально-смешанных семей (по материалам этносоциологического исследования): Автореф. дис.... канд. истор. наук. М., 1993.

Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов XVIII – первая половина XIX в. М., 1967.

Геллнер Э. Нации и национализм. М., 1992.

Говорит элита Республик Российской Федерации. 110 интервью Лео-кадии Дробижевой. М, 1996.

Заместитель заведующего кафедрой психологии личности. Руководитель специализации «Психология переговоров и разрешение конфликтов». Координатор факультета психологии по связям с общественностью и СМИ.

Член-корреспондент Российской академии образования (2010 г.). Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области образования (2010 г.). Удостоена благодарности Министра связи и массовых коммуникаций РФ (2010 г.). Награждена за многолетний плодотворный труд в сфере образования медалью К.Д. Ушинского (2011 г.).

В 1980 г. окончила отделение психологии философского факультета Ростовского государственного университета, в 1985 г. - аспирантуру Института психологии АН СССР. Защитила кандидатскую диссертацию на тему «Этнические стереотипы в системе межэтнических отношений» (1985). В 2001 г. на факультете психологии МГУ была защищена докторская диссертация на тему «Психология межэтнической напряженности в ситуации социальной нестабильности».

Научные интересы

Психология межэтнических отношений, психология межкультурных коммуникаций, психология идентичности, конфликта и межэтнической напряженности, психология миграций, психология ксенофобии, психология толерантности, психология переговоров, исследование социально-психологических аспектов влияния интернета на развитие личности и общества.

Преподавание

Лекционные курсы: «Психология межэтнической напряженности», «Психология межкультурных коммуникаций», «Основы психологии переговоров», «Теория и практика ведения переговоров», «Культурно-историческая психология конфликта».

Спецпрактикумы «Методы групповой психологической работы», «Методы изучения и диагностики психологической устойчивости личности», «Базовые навыки ведения переговоров», «Межкультурная компетентность личности».

Темы дипломных работ, защищенных под руководством Г.В. Солдатовой:

	Научный руководитель	ФИО студента	Тема дипломной работы
2003 год
1.	Солдатова Г. В.	Думнова А.А.	Исследование этнических и расовых установок у жителей Москвы
2004 год
2.	Солдатова Г. В.	Канчукова И. С.	Роль боевых операций в изменении установок личности
3.	Солдатова Г. В.	Качановская А. В.	Тренинг толерантности как инструмент повышения социокультурной компетентности личности
4.	Солдатова Г. В.	Каюмова И. Е.	Анализ толерантного и интолерантного поведенияв молодежной субкультуре
5.	Солдатова Г. В.	Керусова Е. И.	Переживание кризисной ситуации как источник развития личности
6.	Солдатова Г. В.	Мартынова Н. В.	Развитие личности в молодежных субкультурах
7.	Солдатова Г. В.	Терехова Е. С.	Полоролевые стереотипы и толерантность (на примере представителей групп с различной сексуальной ориентацией)
8.	Солдатова Г.В.	Падалко Е.В.	Генезис личностной идентичности в процессе социализации
2005 год
9.		Егорова Е. Ю.	Психологический анализ роли ценности жизни в поведении террориста-смертника
10.	Леонтьев А. А., Шайгерова Л.А., Солдатова Г.В.	Зафесова Д. Ю.	Защитные механизмы личности при восприятии информации о террористическом акте
11.	Солдатова Г. В.	Попкова Т. А.	Влияние образования на формирование толерантных и интолерантных установок личности
12.	Солдатова Г. В.	Пояркова Е. А.	Формирование представлений о семье у детей в афганской и русской культурах
13.	Солдатова Г. В.	Филилеева Е. В.	Роль возрастно-психологических особенностей в формировании ксенофобических установок личности
14.	Солдатова Г. В.	Лобанова Ю.А.	Ксенофобические установки в подростковой субкультуре
15.	Солдатова Г. В.	Пелешенко М. А.	Динамика этнической толерантности личности под влиянием информации об экстремальных ситуациях
16.	Солдатова Г. В.	Позднякова Е. В.	Стратегии адаптации личности в инокультурной среде (на примере иностранцев живущих в России)
17.	Солдатова Г. В.	Рыжкова А.Ю.	Возрастные особенности формирования толерантности и социального доверия личности
2006 год
18.	Солдатова Г.В.	Фломина М. В.	Ценностные ориентации личности в разных культурах
19.	Солдатова Г. В.	Беляева Н. А.	Психологический анализ установок на суицид в группах риска
20.	Солдатова Г. В.	Гаджиева А. М.	Кросскультурные аспекты проблемы страха смерти и формирования ксенофобических установок личности
21.	Солдатова Г. В.	Семенцова Л. В.	Защитные механизмы как показатель уровня развития личности
22.	Солдатова Г. В.	Хохлова О. А.	Сравнительный анализ ценностей личности в армянской и русской культурах
23.	Солдатова Г. В.	Кириакос Филипу	Формирование Я-концепции у наркозависимых подростков
24.	Солдатова Г.В.	Гущина А.В.	Психологическая устойчивость личности в разных культурах
25.	Солдатова Г.В.	Степченкова И.С.	Профессиональное становление личности и удовлетворенность жизнью (на материале русской и афганской выборки)
26.	Солдатова Г.В.	Широченкова С. А.	Влияние террористического акта на психическое здоровье гражданского населения
27.	Солдатова Г.В.	Богатырева М.Х.	Психологический анализ синдрома предков
2007 год
28.	Солдатова Г.В.	Виноградов И.И.	Исследование личностных особенностей представителей молодежной клубной культуры
29.	Солдатова Г.В.	Выскребенцева Ю.Е.	Межкультурная коммуникативная компетентность личности
30.	Солдатова Г.В.	Гаврилов С.В.	Особенности самоактуализации личности в транснациональных корпорациях
31.	Солдатова Г.В.	Крутько А.К.	Влияние религиозности на психологическую устойчивость личности
32.	Солдатова Г.В.	Обрезкова Т.И.	Анализ образа красоты у представителей разных поколений
33.	Солдатова Г.В.	Рулёва В.А.	Влияние различных жизненных ситуаций на психоэмоциональное состояние личности
34.	Солдатова Г.В.	Тян А.Н.	Динамика ксенофобских установок в среде футбольных фанатов
35.	Солдатова Г.В.	Кузовой В.К.	Особенности делового виртуального общения в организации
2008 год
36.	Солдатова Г.В.	Белова А.С.	Генезис психологической оппозиции "Мы-Они"
37.	Солдатова Г.В.	Волчанская Ю.К.	Особенности формирования психологической оппозиции "Мы-Они" в подростковой субкультуре
38.	Солдатова Г.В.	Зайцев А.А.	Влияние корпоративной культуры на ценностную сферу личности менеджера
39.	Солдатова Г.В.	Звягинцев И. В.	Особенности восприятия времени у активных пользователей Интернет
40.	Солдатова Г.В.	Золотарева С.С.	Феномен справедливости у представителей разных религий
41.	Солдатова Г.В.	Трифонов Н.А.	Влияние текстовой и визуальной информации на формирование образа врага
42.	Солдатова Г.В.	Черкашин А.А.	Личность переговорщика в современной психологии переговоров.
2009 год
43.	Солдатова Г.В.	Баскакова Л.В.
44.	Солдатова Г.В.,	Кропалева Е.Ю.
45.	Солдатова Г.В.,	Романова Е.А
46.	Солдатова Г.В.	Тихонов П.В.
47.	Солдатова Г.В.	Савчук Е.А.
48.	Солдатова Г.В.	Дмитриева А.Ю.
49.	Солдатова Г.В., Нестик Т.А.	Архипова К.Б.	Психологические факторы формирования социального капитала личности.
2010 год
50.	Солдатова Г.В.	Дьячек А. А.
51.	Солдатова Г.В.	Лебешева М. И.
2011 год
52.	Солдатова Г.В.	Мнацаканян М. А.
53.	Солдатова Г.В.	Элоян Е. А.
54.	Солдатова Г.В.	Ищенко М. А.
55.	Солдатова Г.В.	Сихарулидзе Э. Б	ценностных ориентаций в биэтнических семьях
56	Солдатова Г.В.	Суздальцева А.С.	Взаимосвязь этнической идентичности и уровня ксенофобии личности у российской молодежи
2012 год
57.	Солдатова Г.В.	Алтунина Н.Э.
58.	Солдатова Г.В.	Горская Ю. В.
2013 год
59.	Солдатова Г.В.	Голованова А.А.
60.	Солдатова Г.В.	Иструнина Д.Е.
2014 год
61.	Солдатова Г.В.	Ануфриенко А. А.
61.	Солдатова Г.В.	Ярмина А.Н.
62.	Солдатова Г.В.	Гасимов А.Ф.

Темы кандидатских диссертаций, защищенные под руководством Г.В.Солдатовой

1. Шайгерова Л.А. Психология идентичности личности в ситуации вынужденной миграции. М., 2002.
2. Багери М. Социокультурная динамика психического здоровья личности в ситуации преднамеренной и вынужденной миграции. М., 2005
3. Пантелеев А.Б. Психолого-педагогические технологии адаптации детей и подростков из семей мигрантов в системе образования. М., 2007
4. Жиганов Б.А. О роли социальной компетентности личности в повышении эффективности управленческих кадров в системе образования. М., 2007.
5. , . 2010
6. . 2011
7. Воробьева К.А. Генезис агрессивных установок личности подростков из полных и неполных семей. 2012

Участие в научных проектах

Была руководителем свыше 20 научно-исследовательских проектов и практических программ (УВКБ ООН, Фонд МакАртуров, Федеральные целевые программы Министерства образования, Национальный фонд подготовки кадров, РГНФ, Благотворительная организация «United Way», Национальный фонд подготовки кадров и др.)

Опыт практической работы

Многолетний опыт проведения полевых психологических, этносоциологических и кросскультурных исследований; организация первой в стране службы психологической помощи вынужденным мигрантам и беженцам из дальнего зарубежья; опыт психологического консультирования и психотерапии вынужденных мигрантов и беженцев из ближнего и дальнего зарубежья, а также их адаптации и реабилитации к другой социокультурной среде; опыт организации психологической помощи пострадавшим в чрезвычайных ситуациях; разработка и проведение тренингов толерантности, тренингов межкультурной компетентности, профилактики ксенофобии, снижения агрессивности и разрешения конфликтов с детьми разных возрастных групп, со студентами, учителями и представителями других социальных групп; проведение популяционных всероссийских исследований по использованию детьми и подростками интернета, оценки уровня цифровой компетентности, организация и руководство горячей Линией помощи «Дети онлайн» телефонного и онлайн-консультирования по проблемам использования и безопасности интернета для детей и подростков.

Публикации

Основные монографии:

• Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., Мысль, 1996 (в соавторстве Дробижева Л.М, Коротеева В.В.)
• Психология межэтнической напряженности. М., Смысл, 1998.
• Разные, но равные. Большие психологические игры. М., МГУ, 2004. (В соавторстве с Шайгеровой Л.А., Макарчук А.В., Лютой Т.А.)
• Социальная компетентность классного руководителя: режиссура совместной деятельности. М. Смысл, 2006. (в соавторстве с Асмоловым А.Г., Макарчук А.В., Шляпниковым В.Н.)
• Методология и технология оценки социальной напряженности в образовательной среде. М., АСОУ, 2007. (в соавторстве с Стебаковым Д.А., Филилеевой Е.В., Хохловой О.А.)
• Толерантность как фактор противодействия ксенофобии (Глава 1 "Методология Социального конструирования толерантности и управления рисками ксенофобии в многополярном мире" (в соавторстве: В.А. Лекторский, В.Ф. Петренко, Т.А. Нестик, Л.А. Шайгерова). М.: Издательство «Наука». Под ред. Ю.П.Зинченко и А.В. Логинова, 2011.
• Пойманные одной сетью. Социально-психологический анализ представлений детей и подростков об интернете. М.:Фонд развития интернет, 2011, 176 с. (В соавторстве с Зотовой Е.Ю., Гостимской О.С.)
• Дети России онлайн. Результаты международного проекта EUKIDSONLINEII в России. М., 2012. (В соавторстве с Зотовой Е., Лебешевой М., Роггендорф П.) http://detionline.com/assets/files/helpline/Final_Report_05-29-11.pdf
• Солдатова Г., Нестик Т., Рассказова Е., Зотова Е. Цифровая компетентность российских подростков и родителей: результаты всероссийского исследования. - Фонд Развития Интернет, Москва, 2013. - С. 144. (В соавторстве с Нестик Т., Рассказовой Е., Зотовой Е.)

Основные учебно-методические пособия и руководства:

• Жить в мире с собой и с другими. Тренинг толерантности для подростков. (Программа тренинга). М., Генезис, 2000. (В соавторстве с Шайгеровой Л.А., Шаровой О.В.).
• Психологическая помощь мигрантам. Травма, смена культуры, кризис идентичности. М., Смысл, 2002. (В соавторстве с Шайгеровой Л.А., Калиненко В.К., Кравцовой О.А.).
• Позволь другим быть другими. Тренинг толерантности по профилактике и преодолению мигрантофобии. (Программа тренинга). М., МГУ, 2002. (В соавторстве с Макарчук А.В., Шайгеровой Л.А., Щепиной А.И., Хухлаевым О.Е.).
• Тренинги повышения межкультурной компетентности. М., МГУ., 2004. (В соавторстве с Макарчук А.В., Шайгеровой Л.А.).
• Тренинги толерантности. М., МГУ. 2005. (В соавторстве с Шайгеровой Л.А., Макарчук А.В., Щепиной А.И., Хухлаевым А.Е., Лютой Т.А.).
• Может ли другой стать другом? Тренинг по профилактике ксенофобии. (программа тренингов) . М., Генезис, 2006. (В соавторстве с Макарчук А.В.).
• Тренинг повышения социальной компетентности педагогических кадров. М., АСОУ, 2006 (В соавторстве с Макарчук А.В., Лютой Т.А., Шляпниковым В.Н., Щепиной А.И.).
• Психодиагностика толерантности личности. М., Смысл., 2007. (В соавторстве с Шайгеровой Л.А., Прокофьевой Т.Ю.).
• Искусство жить с непохожими: психотехники толерантности. М.: Московия, 2009. (в соавторстве с Шайгеровой Л.А., Макарчук А.В.).
• Интернет: возможности, компетенции, безопасность. Методическое пособие для работников системы общего образования. Лекции. Часть 1 - Центр книжной культуры Гутенберг Москва, 2013. - С. 165. (В соавторстве с Зотовой Е., Лебешевой М., Шляпниковым В.).
• Интернет: возможности, компетенции, безопасность. Методическое пособие для работников системы общего образования. Практикум. Часть 2 - Центр книжной культуры Гутенберг Москва, 2013. - С. 137. (В соавторстве с Зотовой Е., Лебешевой М., Шляпниковым В.).

(Дипломная работа)

Экономическая психология. Сборник тем (Документ)

Филиппова Г.Г. Перинатальная психология и психология родительства (Документ)

Ильин Е.П. Психология спорта (Документ)

Дробижев Л.М. (отв. ред.) Социология межэтнической толерантности (Документ)

Кирей Н.И. Этнография арабов Передней Азии и Северной Африки (Документ)

Гагарин А.В. Зоопсихология и сравнительная психология (Документ)

Спасенников В.В. Экономическая психология (Документ)

Ашанина Е.Н. Психология копинг-поведения сотрудников государственной противопожарной службы МЧС России: концепция, модель, технологии (Документ)

Душков Б.А. Энциклопедический словарь: Психология труда, управления, инженерная психология и эргономика (Документ)

Чиж Т.И. (сост.) Шпаргалки Психология в блок-схемах (Документ)

n1.doc

Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М.: Смысл, 1998, 389 с.
Фундаментальная монография, посвященная психологическим аспектам межэтнических отношений. На материале как углубленного теоретического анализа, так и масштабных эмпирических исследований автор анализирует факторы и закономерности динамики межэтнической напряженности, рассматривает способы ее снижения. Особое внимание уделено межэтническим отношениям в северокавказском регионе.

Психологам, социологам, этнологам, политологам, специалистам в области межнациональных отношений.

Введение 2

Раздел I Теоретическая основа исследования межэтнической напряженности 4

Глава 1. Межэтническая напряженность как социально-психологический феномен 4

Глава 2. Мотивационно-потребностный компонент этнической идентичности и этническая солидарность 11

Глава 3. Этническое самосознание и этническая идентичность 16

Глава 4. Этнические образы и границы межкультурного понимания 26

Глава 5. Типы и трансформации этнического самосознания 42

Глава 6. От образов к действиям 50

Глава 7. Фазы межэтнической напряженности и психологические защитные механизмы 58

Раздел II 66

Принципы и методы эмпирического исследования психологии межэтнических отношений 66

Глава 8. Принципы построения эмпирической программы этнопсихологического исследования 66

Глава 9. Методы социально-психологического исследования этнической идентичности 72

Раздел III Теория и методы в действии: Северный Кавказ 79

Глава 10. Горские народы Северного Кавказа как субъекты взаимодействия! ситуации межэтнической напряженности и их динамика 79

Глава 11. Общая этничность и психологические универсалии северокавказских народов 89

Глава 12. Этнополитическая мобилизация: направления массовой активности 98

Глава 13. Особенности самосознания северокавказских народов в 1980-х гг. 103

Глава 14. Ингушетия и Северная Осетия-Алания: социально-психологические детерминанты сохранения межэтнической напряженности 109

Глава 15. Русские и казачество Северного Кавказа: статус, особенности самосознания и взаимоотношения с горскими народами 119

Глава 16. Чужие среди своих: этнопсихологические проблемы адаптации вынужденных мигрантов 129

Заключение: основные выводы 138

Литература 143

Введение

Необходимое условие построения свободного гражданского общества в России – это преодоление межэтнической дезинтеграции. Расколотое на множество этнических идентичностей, массовое сознание постсоветской России представляет серьезное препятствие на этом пути. Межэтнические отношения стали важнейшей и неблагополучной частью социальной реальности. Этнические конфликты, этническое насилие, вынужденные мигранты – таким образом, общество сегодня расплачивается за отсутствие в прошлом достаточного интереса к этническим группам и страдает от преувеличенного внимания к ним в ущерб задачам более высокого уровня. Однако обойти межэтнические проблемы невозможно, так как они угрожают самой целостности России, а отыскать способы их решения без понимания сознательных и бессознательных устремлений людей, считающих себя единым народом, – нереально. Раскрытие глубинной основы межэтнической конфронтации, понимание психологических механизмов трансформации естественной любви к своему народу в политическую доктрину этнонационализма, поддерживаемую массами, требует выхода за пределы анализа отдельных противоречий и конфликтов и обращения к исследованию самого процесса их развития. Изучение межэтнической напряженности как целостной характеристики отношений между народами – подход, на основе которого в данной работе исследуется психологическая сторона дезинтеграционных процессов в России 1990-х гг.

В книге обобщены социально-психологические исследования межэтнических отношений в бывшем СССР и России, осуществленные автором и при его участии за последние двадцать лет. Несмотря на то, что эти исследования начинались в «эпоху интернационализма», их основным фокусом всегда была напряженность между народами, а главной целью – изучение психологической природы противоречий, проблем и конфликтов, в результате которых воздвигаются этнические границы, разделяющие народы порой в большей степени, чем административные.

Межэтническая напряженность рассматривается в работе как социально-психологическая характеристика отношений и взаимодействий между народами. Она исследуется в трех аспектах: как психологическое фоновое состояние, влияющее на развитие межэтнических разногласий, противоречий и конфликтов, как психокультурная составляющая проблемных ситуаций межэтнического взаимодействия и как результат активизации защитных психологических механизмов этнических групп.

Исследования, представленные в книге, осуществлены в русле конфликтологического аспекта социальной этнопсихологии с широкой опорой на данные социальной и общей психологии, этнологии, социологии, истории, демографии, политологии и культурологии. Вне взаимосвязи с таким междисциплинарным содержательным контекстом этнопсихологический материал вряд ли может оказаться полезным для решения задач диагностики и раннего предупреждения этнических конфликтов, их сдерживания и регулирования.

Для достижения поставленной цели решался ряд теоретических, методических, эмпирических и прикладных задач. Они определили структуру книги, состоящей из трех разделов. В них последовательно представлены теоретические позиции, методы их эмпирической проверки и конкретные исследования, осуществленные на основе специально разработанных этнопсихологических программ.

В первом разделе обозначены методологические и теоретические принципы социально-психологического подхода к исследованию межэтнической напряженности. Раскрыта система понятий, представляющих ее феноменологическое поле. Главное внимание уделено этничности (этнической идентичности), мотивационно-потребностной сфере этнического самосознания, этническим образам и поведенческим установкам. Обоснована система социально-психологических индикаторов уровня межэтнической напряженности, на основе которых рассматриваются ее фазы; раскрываются механизмы психологической защиты этнической груп~ пы в условиях роста напряженности между народами.

Во втором разделе книги анализируются принципы эмпирического этнопсихологического исследования. Представлены социально-психологические методы и методические приемы, специально разработанные автором и при его участии в разные годы с целью измерения уровня межэтнической напряженности и изучения центрального конструкта ее феноменологического поля – этнической идентичности. Среди них: (1) Диагностический тест отношения (ДТО), созданный с целью исследования эмоционально-оценочного компонента этнического образа; (2) методическая разработка на выявление типов этнической идентичности и степени этнической толерантности; (3) опросник на выявление этноаффилиативных тенденций; (4) методическая разработка «Культурно-ценностный дифференциал», созданная для исследования ценностных ориентации и психологических универсалий; (5) модификация теста личностных конструктов Дж.Келли для изучения когнитивного содержания этнической идентичности; (6) методические приемы исследования статуса этничности в структуре социальной идентичности и уровня этнополитической мобилизации сознания на основе теста «Кто Я?» Куна и Макпартленда; (7) методические приемы исследования конативного (поведенческого) компонента этнической идентичности.

В книге рассматриваются ситуации межэтнической напряженности в различных республиках России – Туве, Татарстане, Саха (Якутии). Но основной фокус исследования – самый «горячий» регион страны – Северный Кавказ. Именно здесь в пределах России межэтническая напряженность достигла своих критических рубежей. Поэтому третий раздел монографии посвящен анализу материалов исследований на Северном Кавказе.

Третий раздел состоит из семи глав. Они написаны на основе не только социально-психологических, но и этнологических, политологических, социологических, исторических и демографических материалов. В 10–12 главах дается общее представление о ситуации на Северном Кавказе, анализируется психологическая сторона усиления напряженности и ее роста; раскрываются основы общей этничности северокавказских народов и формы их этнополитической мобилизации.

В последующих главах третьего раздела анализируются результаты конкретных эмпирических исследований отношений между народами Северного Кавказа в различных ситуациях межэтнической напряженности. Исследуются идентичности чеченцев, ингушей, осетин и русских и этнические границы между этими народами в ситуации латентной напряженности в начале 1980-х гг. > Анализируются социально-психологические детерминанты сохранения конфликтной напряженности между осетинами и ингушами. В ситуациях фрустрационной и конфликтной напряженности исследуются статус, особенности самосознания русских Северного Кавказа и их взаимоотношения с горскими народами. Рассматриваются этнопсихологические проблемы адаптации вынужденных мигрантов на Северном Кавказе и с Северного Кавказа, переживших ситуации фрустрационной, конфликтной и кризисной межэтнической напряженности.

Своеобразие пути от эмпирических исследований к теоретическим обобщениям, проделанного в данной работе, заключается в следующем. Опираясь на результаты социально-психологических исследований, проведенных на сравнительно небольших выборках, мы адаптировали наши. специфические методические приемы для включения в этно-социологические опросники и получили уникальные кросс-культурные материалы на больших репрезентативных социологических выборках (около 3000 человек), величина случайной погрешности в которых не превышала 5%. Именно эти эмпирические материалы послужили главной опорой для построения теоретических позиций. Полученные результаты вновь проверялись и конкретизировались в «камерных» психологических исследованиях, представленных в разделе III.

Эмпирической основой является ряд социально-психологических исследований и этносоциологических опросов, проведенных в различные годы и охвативших в общей сложности свыше 4600 человек. Среди них:

(1). Социально-психологическое исследование особенностей этнического самосознания у осетин, ингушей, чеченцев и русских, проведенное через полтора года после обострения осетино-ингушских отношений в октябре 1982 г.

(2). Этносоциологический опрос и исследование этнических стереотипов у беженцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии. Осуществлено в сентябре 1991 г. в период наибольшего обострения отношений между Грузией и Южной Осетией.

(3). Этносоциологический опрос населения Владикавказа (Северная Осетия, май 1992 г.), проведенный за 5 месяцев до начала вооруженного конфликта между Ингушетией и Северной Осетией (русские, осетины, ингуши).

(4). Исследование самосознания терского казачества, проведенное в 1993 и 1995 гг. в различных республиках Северного Кавказа.

(5). Социально-психологическое исследование городского населения Северной Осетии-Алании, Тувы, Татарстана и Саха (Якутии), проведенное в рамках проекта «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» (1993–1995 гг.).

(6). Социально-психологическое исследование лидеров и активистов национальных движений Северной Осетии-Алании и Тувы, проведенное в рамках проекта «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» в августе–сентябре 1994 г. (осетины, тувинцы).

(7). Социально-психологическое исследование русских переселенцев из Чечни, проведенное в августе–сентябре 1994 г. в Северной Осетии-Алании.

(8). Исследование психологического состояния и этнического самосознания у русских беженцев из Грозного (январь–февраль 1995 г.).

Концепция межэтнической напряженности позволяет не только понять глубинные истоки и механизмы этнических конфликтов, но также определить способы их раннего предупреждения и критические точки роста напряженности. Это открывает перед концепцией большие прикладные возможности. Система социально-психологических показателей и методы их измерения дают в руки исследователя специализированный инструмент самостоятельного мониторинга уровня межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов в обществе. Такого рода мониторинг – это способ дать точные прогнозы темпов и векторов эскалации напряженности в обществе и, на основе понимания глубинных психологических механизмов, своевременно принять соответствующие меры по ее локализации и регулированию. Материал, отражающий этнопсихологическую основу развития межэтнической напряженности на Северном Кавказе и в других регионах Российской Федерации, может быть использован как научно-информационная база для формирования региональной политики, разработки программ регулирования межэтнических отношений и предотвращения эскалации межэтнической напряженности, для прогнозов этнических миграций.

Данная монография предназначается для научных сотрудников – исследователей межэтнических отношений, работающих в области психологии, политологии, социологии, этнологии, конфликтологии, а также для политиков, общественных деятелей и социальных работников, занимающихся сложными проблемами регулирования взаимоотношений между народами. Несмотря на академический стиль изложения, эта работа, в первую очередь, делалась с мыслью о людях, пострадавших в этнических конфликтах. Главным мотивом написания этой книги было стремление внести свой вклад в решение межэтнических проблем, своевременное предупреждение которых может значительно уменьшить количество жертв и разрушений в нашем мире и увеличить созидательный потенциал человечества

В книге обобщены результаты исследований за многие годы. Поэтому невозможно перечислить всех, кто повлиял на развитие идей, определивших написание этой монографии, и оказал научную и дружескую поддержку на разных этапах работы. Значительная часть ученых, непосредственно повлиявших на эту работу, перечислена в списке литературы, представленном в конце этой монографии. В то же время есть круг людей, которым я особенно признательна

Самую искреннюю благодарность я выражаю сотрудникам Института психологии РАН и, в первую очередь, сектору социальной психологии, где в 1980–1989 гг я сформировалась как специалист в области психологии межнациональных отношений

Большое значение для меня имела работа в Институте этнологии и антропологии РАН. Здесь, благодаря знакомству с самыми различными подходами к исследованию межэтнических отношений, у меня сформировался взгляд на развитие социальной этнопсихологии. Эмпирическую проверку теоретические идеи нашли в процессе работы в секторе социально-психологических проблем исследований национальных отношений, возглавляемом Л.М.Дро-бижевой. В течение нескольких лет под ее руководством осуществлялся международный проект «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации», финансируемый фондом Дж. и К. МакАртуров. Его материалы послужили в этой книге главной содержательной опорой для сравнения различных ситуаций межэтнической напряженности в республиках России. Сердечно благодарю за поддержку и сотрудничество своих коллег по проекту и по сектору.

Большую признательность выражаю коллегам, студентам и аспирантам МГУ за сотрудничество и помощь на разных этапах в проведении эмпирических исследований и в подготовке этой книги. Особую благодарность хочу выразить Шлягиной Е.И., Щербаковой А Б., Шайгеровой Л.А., Бардиной И.В

Исследования, включенные в эту книгу, были бы невозможны без сотрудничества и бесценной помощи коллег с Северного Кавказа: Дзуцева Х.В., Цуциева А.А., Федосовой Е.В., Дзадзиева А.Б

На всех этапах работы над этой монографией неизменно доброжелательную поддержку и неоценимую помощь оказывал Петр Николаевич Шихирев Исключительную важность для меня имели его замечания и советы на этапе завершения монографии.

И, конечно, окончить эту работу мне бы никогда не удалось без понимания, терпения и поддержки со стороны моей семьи – мужа, дочери и моих дорогих родителей.

Толерантность. От истории понятия к современным социокультурным смыслам. Учебное пособие Бакулина Светлана Дмитриевна

Экспресс-опросник «Индекс толерантности» (Г. У. Солдатова, О. А. Кравцова, О. Е. Хухлаев, Л. А. Шайгерова)

Обработка результатов. Для количественного анализа подсчитывается общий результат, без деления на субшкалы. Каждому ответу на прямое утверждение присваивается балл от 1 до 6 («абсолютно не согласен» – 1 балл, «полностью согласен» – 6 баллов). Ответам на обратные утверждения присваиваются реверсивные баллы («абсолютно не согласен» – 6 баллов, «полностью согласен» –1 балл). Затем полученные баллы суммируются.

Номера прямых утверждений: 1, 9, 11, 14, 16, 20, 21, 22.

Номера обратных утверждений: 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 10, 12, 13, 15, 17, 18, 19.

Индивидуальная или групповая оценка выявленного уровня толерантности осуществляется по следующим ступеням.

22–60 – низкий уровень толерантности. Такие результаты свидетельствуют о высокой интолерантности человека и наличии у него выраженных интолерантных установок по отношению к окружающему миру и людям.

61–99 – средний уровень. Такие результаты показывают респонденты, для которых характерно сочетание как толерантных, так и интолерантных черт. В одних социальных ситуациях они ведут себя толерантно, в других могут проявлять интолерантность.

100–132 – высокий уровень толерантности. Представители этой группы обладают выраженными чертами толерантной личности. В то же время необходимо понимать, что результаты, приближающиеся к верхней границе (больше 115 баллов), могут свидетельствовать о размывании у человека «границ толерантности», связанном, к примеру, с психологическим инфантилизмом, тенденциями к попустительству, снисходительности или безразличию. Также важно учитывать, что респонденты, попавшие в этот диапазон, могут демонстрировать высокую степень социальной желательности (особенно если они имеют представление о взглядах исследователя и целях исследования).

Для качественного анализа аспектов толерантности можно использовать разделение на субшкалы:

1. Этническая толерантность: 2, 4, 7, 11, 14, 18, 21.

2. Социальная толерантность: 1, 6, 8, 10, 12, 15, 16, 20.

3. Толерантность как черта личности: 3, 5, 9, 13, 17, 19, 22.

Субшкала «этническая толерантность» выявляет отношение человека к представителям других этнических групп и установки в сфере межкультурного взаимодействия. Субшкала «социальная толерантность» позволяет исследовать толерантные и интолерантные проявления в отношении различных социальных групп (меньшинств, преступников, психически больных людей), а также изучать установки личности по отношению к некоторым социальным процессам. Субшкала «толерантность как черта личности» включает пункты, диагностирующие личностные черты, установки и убеждения, которые в значительной степени определяют отношение человека к окружающему миру.

Солдатова Г. У., Кравцова О. А., Хулаев О. Е. и др. Психодиагностика толерантности // Психологи о мигрантах и миграции в России: инф. – аналит бюллетень. – М., 2002. – № 4. – С. 59–65.

Из книги Цивилизация Древней Индии автора Бэшем Артур

Из книги Цивилизация классического Китая автора Елисеефф Вадим

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС В этом справочном индексе, расположенном в алфавитном порядке, можно найти большую часть важных понятий, которые встречаются в этом произведении. Кроме того, как это принято в научных трудах серии «Великие цивилизации», в некоторых статьях авторы

Из книги Японская цивилизация автора Елисеефф Вадим

Справочный индекс В данный справочный указатель включено большинство важных понятий, которые упоминаются в тексте. Указатель составлен в алфавитном порядке. Кроме того, в соответствии с общим принципом построения серии авторы в некоторых рубриках более детально

Из книги Цивилизация классического ислама автора Сурдель Доминик

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС

Из книги Цивилизации древней Европы автора Мансуэлли Гвидо

Справочный индекс Этот индекс вовсе не претендует на энциклопедичность. Единственная его цель - упростить для читателя процедуру поиска справочных сведений. Таким образом, по большей части в нем содержатся важные понятия, которые фигурируют в тексте. Кроме того, в

Из книги Цивилизация средневекового Запада автора Ле Гофф Жак

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС

Из книги Цивилизация классической Европы автора Шоню Пьер

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС ААбсолютизмТеория абсолютной монархии, сформулированная в Англии и Франции в XVI веке и в остальной Европе в XVII веке. Король обладает абсолютной властью в той степени, в какой он является источником всякой власти, источником закона. Но король осуществлял

Из книги Культурологическая экспертиза: теоретические модели и практический опыт автора Кривич Наталья Алексеевна

Современный государственный праздник. Экспресс-исследование в формате культурологической экспертизы А. С. Макашова Креативным форматом культурологической экспертизы является совместное обсуждение проблем и выработка по отношению к ним нового подхода, причем

Из книги Цивилизация Просвещения автора Шоню Пьер

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС Настоящий Индекс ни в коей мере не претендует на энциклопедичность. Единственное его назначение - облегчить читателю знакомство с книгой. Именно поэтому он включает в себя большую часть ключевых слов, встречающихся в тексте, с соответствующими

Из книги Цивилизация Древней Греции автора Шаму Франсуа

Из книги Цивилизация Древнего Рима автора Грималь Пьер

СПРАВОЧНЫЙ ИНДЕКС ААвгустГай Октавий Турин, внучатный племянник Цезаря по женской линии, родился в 63 г. до н. э. в год консульства Цицерона и заговора Катилины. Его отец, умерший в 58 г., принадлежал к зажиточной семье из Велибры и был одним из первых представителей этого

Из книги Русская Австралия автора Кравцов Андрей Николаевич

Дальний материк О русской эмиграции в Австралии глазами исследователя А. Кравцова «Два чувства дивно близки нам: // В них обретает сердце пищу// Любовь к родному пепелищу,// Любовь к отеческим гробам» - эти строки Пушкина, написанные им в 1830 г., невольно приходят на память,

Из книги Толерантность. От истории понятия к современным социокультурным смыслам. Учебное пособие автора Бакулина Светлана Дмитриевна

Лекторский В. А. О толерантности, плюрализме и критицизме (1997) 1. Толерантность как безразличиеПервое понимание толерантности, которое я анализирую, было первым и исторически. В некоторых отношениях оно считается классическим и дожило до наших дней. Оно связано с именами

Из книги автора

Негативный аргумент в пользу толерантности Субъект толерантности сталкивается с мнением или действием, которые он считает неправильными. И он не только отвергает их для себя, но и полагает, что для любого человека неверно будет придерживаться этого мнения либо

Из книги автора

Позитивный аргумент в пользу толерантности Положительная сторона толерантности открывает нам другую перспективу. Если толерантность – благо и в ее пользу можно выдвинуть положительные обоснования, нет нужды мыслить ее как что-то такое, чего мы не хотим делать. Но как

Из книги автора

Декларация принципов толерантности Утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКОот 16 ноября 1995 г.Государства – члены Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры, собравшиеся в Париже на двадцать восьмую сессию Генеральной