Слово фашизм у нас прочно ассоциируется с гитлеровской Германией. Однако глава Третьего рейха Адольф Гитлер исповедовал не фашизм, а национал-социализм. При совпадении многих положений между двумя идеологиями есть существенные различия и даже противоречия.
Тонкая грань
Сегодня любые движения, имеющие крайне радикальный характер, декларирующие националистические лозунги, принято называть проявлением фашизма. Слово фашист, по сути, превратилось в штамп, потеряв свой исходный смысл. Это не удивительно, так как две наиболее опасные тоталитарные идеологии XX столетия – фашизм и национал-социализм – долгое время находились в тесном соприкосновении, оказывая друг на друга заметное влияние.
Действительно между ними много общего – шовинизм, тоталитаризм, вождизм, отсутствие демократии и плюрализма мнений, опора на однопартийную систему и карательные органы. Национал-социализм нередко называют одной из форм проявления фашизма. Германские нацисты охотно адаптировали на своей почве некоторые элементы фашизма, в частности, нацистское приветствие является калькой, так называемого римского салюта.
При повсеместном смешении понятий и принципов, которыми руководствовались нацизм и фашизм между ними не так легко выявить различия. Но прежде чем это сделать, нужно остановиться на происхождении двух идеологий.
Фашизм
Слово фашизм имеет итальянские корни: «fascio» на русском звучит как «союз».
Это слово, к примеру, стояло в названии политической партии Бенито Муссолини – Fascio di combattimento (Союз борьбы). «Fascio» в свою очередь восходит к латинскому слову «fascis», что переводится как «пучок» или «связка».
Фасции – пучки вязовых или березовых прутьев, перетянутых красным шнуром или связанных ремнями – являлись своеобразным атрибутом власти древнеримских царей или магистров в эпоху Республики. Первоначально они символизировали право властей добиваться своих решений применением силы. По некоторым версиям, фасции действительно были инструментом телесных наказаний, а вместе с топором – смертной казни.
Идеологические корни фашизма берут начало в 1880-х годах в таком явлении как Fin de siècle (с фр. -«конец века»), характеризующимся метаниями между эйфорией в ожидании перемен и эсхатологическим страхом перед будущим. Интеллектуальную основу фашизма во многом подготовили труды Чарльза Дарвина (биология), Рихарда Вагнера (эстетика), Артюра де Гобино (социология), Гюстава Лебона (психология) и Фридриха Ницше (философия).
На рубеже столетий появляется ряд работ, в которых исповедуется доктрина превосходства организованного меньшинства над дезорганизованным большинством, легитимность политического насилия, радикализируются понятия национализма и патриотизма. Это приводит к появлению политических режимов, стремящихся к усилению регулирующей роли государства, насильственным методам подавления инакомыслия, неприятию принципов экономического и политического либерализма.
Во многих странах, таких как Италия, Франция, Бельгия, Венгрия, Румыния, Япония, Аргентина в полный голос о себе заявляют фашистские движения. Они исповедуют сходные принципы: авторитаризм, социальный дарвинизм, элитаризм, одновременно отстаиваяантисоциалистические и антикапиталистические позиции.
В наиболее чистом виде доктрина фашизма как власти корпоративного государства была выражена итальянским лидером Бенито Муссолини, который под этим словом понимал не только систему государственного управления, но и идеологию. В 1924 году Национальная фашистская партия Италии (Partito Nazionale Fascista) получила парламентское большинство, а с 1928-го – стала единственной легальной партией страны.
Национал-социализм
Это движение известное под термином «нацизм» стало официальной политической идеологией в Третьем рейхе. Его часто рассматривают как разновидность фашизма с элементами псевдонаучного расизма и антисемитизма, что выразилось в понятии «немецкий фашизм», по аналогии с итальянским или японским фашизмом.
Немецкий политолог Мануэль Саркисянц пишет, что нацизм – это не германское изобретение. Философия нацизма и теория диктатуры были сформулированы в средине XIX века шотландским историком и публицистом Томасом Карлейлем. «Как и Гитлер, Карлейль никогда не изменял своей ненависти, своему презрению к парламентской системе, – отмечает Саркисянц. – Как и Гитлер, Карлейль всегда верил в спасительную добродетель диктатуры».
Главной целью для германского национал-социализма было построение и утверждение на максимально обширном географическом пространстве «чистого государства», в котором главная роль отводилась бы представителям арийской расы, имеющей все необходимое для благополучного существования.
Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (НСДАП) находилась у власти в Германии с 1933 по 1945 год. Гитлер часто подчеркивал значение итальянского фашизма, который повлиял на формирование нацистской идеологии. Особое место он отводил Маршу на Рим (шествие итальянских фашистов в 1922 году, способствовавшее возвышению Муссолини), который стал вдохновляющим примером для германских радикалов.
В основу идеологии германского нацизма лег принцип объединения доктрин итальянского фашизма вокруг национал-социалистических идей, где абсолютное государство Муссолини преобразовывалось бы в общество с евгеническим учением о расе.
Такие близкие, но разные
Согласно Муссолини основное положения фашистской доктрины – это учение о государстве, его сущности, задачах и целях. Для идеологии фашизма государство является абсолютом – непререкаемым авторитетом и высшей инстанцией. Все индивиды или социальные группы не мыслимы без государства.
Более четко эта идея обозначена в лозунге, который Муссолини провозгласил в своей речи в Палате Депутатов 26 мая 1927 года: «Всё в государстве, ничего против государства и ничего вне государства».
Отношение к государству национал-социалистов было принципиально иным. Для идеологов Третьего рейха государство – это «только средство для сохранения народа». В отдаленной перспективе национал-социализм не ставил цель поддерживать структуру государства, а стремился реорганизовать его в общественные институты.
Государство в национал-социализме рассматривалось как промежуточный этап, в построении идеального, чистого в расовом отношении общества. Здесь можно усмотреть некоторую аналогию с идеями Маркса и Ленина, которые считали государство переходной формой на пути строительства бесклассового общества.
Второй камень преткновения между двумя системами – национальный и расовый вопрос. Для фашистов был крайне важен в этом отношении корпоративный подход в решении национальных проблем. Муссолини заявлял, что «раса - это чувство, а не реальность; 95% чувства». Более того, Муссолини старался по возможности избегать этого слова, заменяя его понятием нация. Именно итальянская нация была для дуче предметом гордости и стимулом для её дальнейшего возвеличивания.
Гитлер называл понятие «нация» «устаревшим и пустым», несмотря на присутствие этого слова в названии его партии. Национальный вопрос германские лидеры решали через расовый подход, в буквальном смысле путем механической очистки расы и поддержанием расовой чистоты через отсеивание инородных элементов. Расовый вопрос – краеугольный камень нацизма.
Фашистской идеологии в ее изначальном смысле были чужды расизм и антисемитизм. Хотя Муссолини и признавал, что стал расистом еще в 1921 году, но при этом подчеркивал, что здесь нет никакой имитации германского расизма. «Необходимо, чтобы итальянцы уважали свою расу», – так декларировал Муссолини свою «расистскую» позицию.
Более того, Муссолини не раз осуждал евгенические учения национал-социализма о чистоте расы. В марте 1932 года в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом он заметил, что «к настоящему времени в мире не осталось совершенно чистых рас. Даже евреи не избежали смешения».
«Антисемитизма в Италии не существует», – заявлял дуче. И это были не только слова. В то время как в Германии набирали силу антисемитские кампании в Италии многие важные посты в университетах, банках или армии продолжали занимать евреи. Только с середины 1930-х годов Муссолини заявил о белом превосходстве в африканских колониях Италии и перешел на антисемитскую риторику ради союза с Германией.
Важно отметить, что нацизм не является обязательной составляющей фашизма. Так, фашистские режимы Салазара в Португалии, Франко в Испании или Пиночета в Чили были лишены основополагающей для нацизма теории расового превосходства.
Национал-социализм – идеологическое и политическое течение, зародившееся в начале 20-х годов прошлого века в Германии как реакция на тяжелое экономическое положение страны вследствие поражения в первой мировой войне. Его основоположник Адольф Гитлер взывал к национальной гордости немцев, униженных условиями Версальского мирного договора, обвинял во всех бедах мировой сионизм и продавшихся ему германских промышленников и мечтал вернуть золотой век Германии, который пришелся на времена Нибелунгов – королевской династии, правившей одним из германских княжеств в XII веке. Легенды, сложенные о богатстве и могуществе Нибелунгов, склонный к мистицизму Гитлер воспринимал как исторические документы и руководство к действию.
Инструментом возрождения немецкой нации Гитлер и его последователи сделали нацизм – идею о превосходстве немецкой нации над другими. Когда партия в результате выборов заняла большинство мест в рейхстаге (германском парламенте), чистота немецкой крови стала охраняться законом. Браки с унтерменшами (представителями низших рас) были запрещены. Экономические и политические блага должны были распределяться только между немцами, остальные народы обязаны были трудиться и умирать во имя высшей расы. Особенно пострадали евреи, ставшие первыми жертвами нацистов Третьего рейха.
Поскольку в самой Германии благ было маловато для возвращения в золотой век, еще одной составной частью национал-социализма стал милитаризм – постоянное наращивание военной мощи и готовность решать спорные вопросы с позиций силы. Каждый немец должен был стать отменным солдатом, каждая женщина – уметь ублажать усталого солдата.
Добиваясь власти, Гитлер обещал справедливое распределение общественных благ между немцами. Пользуясь популярностью социал-демократических и коммунистических идей в Германии начала XX века, он ввел в название своей партии слово «социализм». При этом не имелся в виду отказ от частной собственности на средства производства, национализация крупных предприятий, принадлежащих немецким промышленникам, и т.д.
Идеолог НСДАП Йозеф Геббельс говорил: «Социализм – это зерно, чтобы заманить птичку в клетку».
Что такое фашизм
Фашизм – это политическая система, провозглашающая абсолютный примат государства над личностью, установку на главенство правящей идеологии, запрет инакомыслия и отказ от многих основных прав человека. В том или ином виде фашистские режимы существовали и существуют во многих государствах: режим Муссолини в Италии, Риверы и Франко в Испании, Кодряну в Румынии, Салазара в Португалии, Пиночета в Чили и т.д. Термин произошел от слова «фасция» - пучок, связка.
Сходство между национал-социализмом и фашизмом
Общими чертами этих систем являются идеи полного контроля государства над всеми сторонами жизни общества и отдельного человека (тоталитаризм) и подчинения интересов личности интересам государства, а также авторитаризм – безусловное подчинение главе государства и запрет критики его действий.
«Один народ, одно государство, один фюрер» - так принцип авторитаризма был сформулирован в Третьем рейхе.
Различие между национал-социализмом и фашизмом
В отличие от национал-социализма, нацизм не является обязательной составляющей фашизма. Например, в фашистской Италии антисемитские законы были приняты только под давлением Гитлера и существовали номинально. Не были нацистскими режимы Салазара, Франко, Пиночета.
В современном обществе термины «нацизм», «национализм» и «фашизм» часто могут восприниматься как синонимы, однако это не так. Два термина, а именно нацизм и фашизм, были отождествлены во время Великой Отечественной войны, поскольку Италия и Германия выступали в данной войне на одной стороне. Именно тогда появилось словосочетание «фашистская Германия», которое очень не нравилось пленным немцам. Национализм и нацизм и вовсе практически неотличимы для обычного человека. Но если смысл у этих понятий один, как же их различить и и нацизм?
Фашизм и франкизм
Фашизм в переводе с итальянского означает «объединение» или «пучок». Данный термин означает обобщение крайне правых политических движений, а также их идеологии. Также он обозначает политические режимы диктаторского типа, которые возглавляются данными движениями. Если брать более узкое понятие, то под фашизмом подразумевается массовое политическое движение, которое существовало на территории Италии в 20-40-х годах ХХ века под руководством Муссолини.
Помимо Италии, фашизм также существовал в Испании во время правления генерала Франко, отчего он получил несколько иное название — франкизм. Фашизм был и в Португалии, Венгрии, Румынии, Болгарии, а также во многих Если верить работам советских ученых, то к фашизму стоит отнести и национал-социализм, существовавший в Германии, однако чтобы разобраться в этом, необходимо понять, что такое нацизм?
Признаки фашистского государства
Как же отличить фашистское государство от других? Несомненно, у него есть свои признаки, которые позволяют отделить его от других стран, где властвует диктатор. Основные черты идеологии фашизма - это:
- Вождизм.
- Корпоративизм.
- Милитаризм.
- Экстремизм.
- Национализм.
- Антикоммунизм.
- Популизм.
Фашистские партии, в свою очередь, возникают тогда, когда страна находится в состоянии экономического кризиса, притом в том случае, если он влияет на состояние политической и социальной сферы.
После окончания Второй мировой войны понятие «фашист» обрело очень негативную окраску, поэтому для любой политической группы стало крайне непопулярно относить себя к данному направлению. В советских СМИ традиционно фашизмом назывались все антикоммунистические военные диктатуры. В качестве примера можно привести военную хунту Пиночета на территории Чили, а также режимы Стресснера в Парагвае.
Фашизм не синоним слову национализм, поэтому не стоит путать два этих понятия. Нужно просто разобраться, и нацизм.
Национализм
Следующий термин, который следует узнать, чтобы понять что такое нацизм — это национализм. Он являет собой одно из направлений политики, в качестве основополагающего принципа которого выступает тезис главенства нации в государстве. Данное политическое движение стремится отстоять интересы какой-либо определенной национальности. Но так происходит не всегда. Иногда национализм может формировать народ не только по принципу одной крови, но и по принципу территориальной принадлежности.
Как отличить национализм от нацизма?
Главные отличия нацизма от национализма состоят в том, что представители второго более терпимо относятся к другим этносам, но не стремятся с ними сближаться. Помимо этого, они, как уже упоминалось выше, могут быть сформированы по территориальным или же религиозным признакам. Также реже противоречит экономике, свободомыслию и свободе слова. Оно умеет качественно вклиниваться в правовое поле государства и способно справляться с Тот, кто понимает, что такое нацизм, должен знать, что при нем государство следует тоталитарным устоям, и в нем нет места свободомыслию.
Нацизм
Что такое нацизм? Определение этого понятия стало широко известно всему миру после окончания Второй мировой войны. Именно Третий рейх является основным примером, благодаря которому можно понять, что такое нацизм. Под этим понятием понимается та форма общественного устройства государства, при которой социализм объединяется с крайней степенью расизма и национализма.
Цель нацизма состояла в том, чтобы объединить на обширной территории общность расово чистых, арийских людей, которые смогут привести страну к процветанию на протяжении веков.
По мнению Гитлера, социализм являлся древнеарийской традицией. По мнению высокопоставленных лиц Третьего рейха, именно их предки впервые начали использовать земли сообща, старательно развивая идею о всеобщем благе. Коммунизм, по их словам, не являлся социализмом, а был лишь замаскированным марксизмом.
Основными идеями национал-социализма являлись:
- Антимарксизм, антибольшевизм.
- Расизм.
- Милитаризм.
Таким образом, можно понять, что такое фашизм и нацизм, а также национализм. Это три совершенно разных понятия, которые, несмотря на некоторое сходство, не являются синонимами. Но, несмотря на факты, многие люди по сей день считают их одним целым.
Национализм - любовь к собственному народу, поставление его интересов, как определяющего критерия.
Есть также понятие "Духовный национализм".
Фашизм - это скорее форма диктатуры, объединение всех ресурсов страны, народа в единство для преодоления внутренней или внешней угрозы.
Можно различить фашизм положительный (движение Минина и Пожарского, например) и отрицательный (мондиализм США).
Нацизм - это идеология превосходства одной нации над другими, с соответствующими выводами для практики. Если нацизм соединяется с фашизмом, то получается гитлеровский рейх.
Идеология национализма сама по себе не является тоталитарной. Она сформировалась в Европе в XVIII-XIX веках и отразила стремления народов, поделенных между лоскутными феодальными империями, к созданию собственных национальных государств.
Направленность политики на защиту национальных интересов на международной арене вполне совместима с любым политическим режимом, в том числе и либерально-демократическим. В то же время, как показал опыт XX века, идеология, основанная на национализме, при определенных условиях может стать основой тоталитарного режима. При этом национализм приобретает гипертрофированный характер. Он не только перестает отражать интересы нации, но и сводит смысл ее существования к служению абстрактной национальной идее, в том числе и такими методами, которые противоречат объективным интересам народа.
Предпосылки роста популярности национальной идеи в Италии и Германии были одинаковы.
Италия понесла большие потери в первой мировой войне, вышла из нее с ослабленной и подорванной экономикой и, хотя принадлежала к лагерю победителей, получила от союзников значительно меньше, чем рассчитывала. Соответственно, идея восстановления «справедливости», создания Великой Италии встречала в обществе позитивный отклик.
Германия капитулировала в ноябре 1918 г., когда шансов на военную победу уже не оставалось. В стране, измученной войной, началась революция. Однако ей были навязаны тяжелые и унизительные условия мира, хотя ее армия еще сохраняла способность сопротивляться, территория не была оккупирована. Это породило миф, что своим поражением в первой мировой войне Германия была обязана предательству со стороны внутренних антинациональных сил.
Важной общей чертой, характеризующей развитие и Германии, и Италии в начале 1920-х гг., была острота внутренних социально-экономических проблем и противоречий, не находивших решения.
Национальная идея в Германии и Италии излагалась сходными формулами. Они включали апелляцию к единству нации, выражали стремление к общей высшей цели - достижения национального величия; утверждение, что интересы единой нации может выражать лишь одна политическая партия. Возглавляющий ее лидер - А. Гитлер в Германии и Б. Муссолини в Италии - считался символом нации, реализующим ее волю. Эта воля в первую очередь связывалась с осуществлением программы покорения и подчинения более слабых государств, которые рассматривались как потенциальные противники.
В обеих странах национальная идея увязывалась с социальным эгалитаризмом. Подвергались критике либерально-демократическое государство, имущие классы, выдвигались обещания решить проблему безработицы, повысить уровень жизни и уменьшить социальное неравенство, выдвигались популистские лозунги типа «Земля тому, кто ее обрабатывает» (лозунг Б. Муссолини).
Единственное существенное отличие идеологий итальянского и германского фашизма было связано с тем, что последняя основывалась на откровенном расизме . А. Гитлер и его окружение провозглашали арийскую расу высшей, призванной осуществлять руководство другими народами, которые объявлялись неполноценными, занимающими жизненное пространство, необходимое Германии.
Германский фашизм обратил расовую теорию, обосновывающуюся ссылками на силу «арийского духа», антропологические и этнографические изыскания, против самих европейских народов.
В идеологии итальянского фашизма преобладали ссылки на Римскую империю, преемником которой объявлялась Италия, претендовавшая на господство над Средиземноморьем. Это была идеология экспансии в чистом виде, но без столь явно выраженного расистского компонента, как в Германии.
Значение развернувшегося в 30-е годы антивоенного движения выходит далеко за рамки своего времени. Антифашизм стал не только его цементирующей силой, но и определяющей тенденцией исторического процесса. Истоки антифашистской ориентации широких слоев международной общественности коренились в осознании опасности фашизма как орудия реакции, растаптывающего ценности человеческой цивилизации, несущего миру разрушительную и варварскую войну. Поэтому поток различных антивоенных политических движений и общественных организаций выявлял центростремительную тенденцию «накопления единства» в целях предотвращения войны.
Однако, хотя миролюбивая общественность и понимала, что представляет собой растущая военная угроза, антивоенные силы оставались раздробленными. Идейно-политические различия в главных направлениях антивоенного движения - коммунистическом, социалистическом, пацифистском, религиозном - были значительны. Они сказывались в политическом выборе, в степени реализма оценки международных конфликтов, в различной мере осознания общечеловеческого характера фашистской угрозы, в отношении к насильственным (вооруженным) методам предотвращения войны.
Разобщенность антивоенного движения, и в первую очередь его левого крыла, в значительной мере определялась расколом пролетарских антивоенных сил, расхождениями между Коммунистическим и Рабочим социалистическим интернационалами. Груз недоверия и подозрительности друг к другу, изобиловавшая спорами и взаимными обвинениями история прошлого, а главным образом в связи со сталинским тезисом о социал-демократии как пособнике и близнеце фашизма, с одной стороны, и откровенным антикоммунизмом многих социал-демократических лидеров - с другой{527}, легли тяжелым бременем на пролетарские антивоенные организации, от единства которых прежде всего зависела эффективность антифашистской борьбы.
Коммунисты{528} первыми выступили с исторической идеей формирования «единого народного фронта в борьбе за мир»{529}, первыми, по словам М. С. Горбачева, «забили тревогу по поводу опасности фашизма, первыми поднялись на борьбу против него... Они первые - съехавшись со всего мира, - вступили в вооруженную схватку с фашизмом в Испании. Первыми подняли знамя Сопротивления во имя свободы и национального достоинства своих народов»{530}.
VII конгресс Коммунистического Интернационала (Москва, 1935 г.) провозгласил главным лозунгом коммунистических партий борьбу за мир. Отбросив догматические установки «самодовольного сектантства» прошлых лет{531}, неверное и оскорбительное определение социал-демократии как «социал-фашизма», коммунисты выдвинули цели всеобщего антифашистского единства, общедемократические, гуманистические задачи сохранения мира и отпора фашизму{532}.
Главной предпосылкой предотвращения войны коммунисты считали формирование единого рабочего фронта, открывающего перспективу включения в антифашистскую борьбу всех рабочих вне зависимости от политических взглядов и религиозных убеждений и их самостоятельные антивоенные выступления на международном уровне{533}.
В тесной связи с политикой единого рабочего фронта была обоснована политика Народного фронта, имевшая целью создание широкого объединения антифашистских сил либо в форме боевого массового движения, либо в лице демократических режимов.
Наконец, программа создания широкого фронта мира заключалась в объединении всех миролюбивых сил, включая СССР, ряд буржуазно-демократических государств, все антифашистские и антивоенные движения. Конгресс пересмотрел прежнюю негативную оценку роли пацифистов. Вовлечение пацифистских организаций в антифашистскую борьбу стало рассматриваться как мобилизация против войны мелкобуржуазных масс, антифашистски настроенной части буржуазии, прогрессивной интеллигенции, женщин и молодежи - словом, тех слоев населения, которые готовы были бороться против угрозы новой войны{534}.
Исторической заслугой антивоенного коммунистического движения стал вывод о возможности предотвращения войны. Коминтерн решительно опроверг измышления буржуазной пропаганды о том, будто коммунисты «считают, что только война создаст ситуацию, при которой можно будет бороться за революцию, за завоевание власти»{535}. Положение о возможности предотвращения мировой войны отражало объективно существовавшие тенденции общественного развития. Однако в предвоенный период они не достигли той степени зрелости и силы, которая была необходима, чтобы противостоять фашизму.
уржуазно-либеральные пацифистские организации и религиозно-пацифистские движения мира{544} также были разъединены в вопросе о том, каким образом сохранить мир.
Эти тенденции первоначально выявились в разногласиях о тактике в отношении к итальянской агрессии в Эфиопии, к японской агрессии в Китае, нарушениям Германией Версальского договора, а затем к гражданской войне в Испании, предательству в отношении Чехословакии, а также по вопросу о применении санкций Лиги Наций к агрессорам{545}. Г. Поллит, характеризуя положение в пацифистском движении, подчеркивал, что внутри его «неясности по вопросу о путях и методах борьбы за мир. Все желают мира. Но величайшая разноголосица царит в вопросе, каким образом сохранить мир»{546}.
Военный (насильственный) отпор агрессии отвергался рядом влиятельных пацифистских организаций (Интернационал противников войны, Международное братство примирения), большинством религиозно-пацифистских организаций как метод, несовместимый с главным (ненасильственным) принципом пацифистской доктрины. Одновременно во второй половине 30-х годов выявилась другая тенденция: тысячи пацифистов активно выступили против фашизма и политики войны, осудили «невмешательство». Они участвовали вместе с коммунистами в защите жертв агрессии и поддерживали в ряде стран Народный фронт{547}.
В главном позиции коммунистов и пацифистов совпадали, так как основная цель - предотвращение войны, защита цивилизации от фашизма, будучи ценностью общечеловеческого значения, была единой. Поэтому идеи о широком фронте мира получили распространение и в пацифистских кругах, способствуя усилению демократических и антифашистских тенденций.
Брюссельский конгресс (3–6 сентября 1936 г.), прошедший под лозунгом «Мир в опасности. Мы должны спасти его!», принял манифест «Хартия мира». В нем участвовали 4900 делегатов и 950 гостей, включавших коммунистов, социалистов, либералов, консерваторов. Были представлены пацифистские организации различных направлений, в том числе из тех стран, которым угрожала фашистская агрессия, делегаты из полуколониальных и колониальных стран, представители 15 национальных профсоюзных центров, 12 социалистических партий. Этот форум принял важные и позитивные решения. Вместе с тем их слабостью было то, что не указывались конкретные поджигатели войны, еще нечетко была выражена связь с антифашистской борьбой. Сопредседателями созданного Всемирного объединения за мир (ВОМ) были избраны Р. Сесиль и П. Кот, вице-президентами - Ф. Ноэль-Бейкер и пастор Жезекиль.
Важнейшим итогом Брюссельского конгресса мира был выход на авансцену истории нового движения социального протеста против войны - Всемирного объединения за мир, в котором впервые коммунистические, демократические и пацифистские силы готовы были совместно бороться за предотвращение войны.
Московский конгресс Коминтерна и Брюссельский конгресс мира заложили серьезную основу для того, чтобы объединить приверженцев мира различной ориентации, создали предпосылки для формирования широкой антивоенной коалиции. Проявилась тенденция к интернационализации антифашистских акций, отразившаяся не только в увеличении числа антивоенных международных форумов, но и в совместных действиях общественных сил по обе стороны океана. Интернационализм становился важным оружием в борьбе прогрессивной общественности за дело мира. Такова была расстановка сил в антивоенном движении, когда нарастание военной угрозы стало определяющим фактором развития международных отношений.
Потом, когда Германия начала агрессию в отношении Польши, начала сначала блок союзников для борьбы с агрессией, потом антигитлеровская коалиция.
- Проблемы диалога «Север-Юг» на современном этапе.
"... Слово «фашист» сегодня является, безусловно, ругательным, и ругают им кого ни попадя. Ничего удивительного в этом нет: ругательства любят становиться универсальными, это вообще такие специальные слова, которые стремятся обозначать все на свете, и совершенно все равно, что они определяли изначально. Разнося это определение по кочкам, мы потихоньку начинаем забывать его смысл, и так не очень-то явный, строго говоря. И потому становимся беззащитнее, ведь, забыв о сути явления, мы можем не заметить даже самых отчётливых его признаков, разгуливающих у нас под носом. Так что иногда не вредно освежить в памяти основные положения этой идеологии. Просто чтобы помнить и понимать.
В 1950 году ученые Т. Адорно, Н. Санфорд, Э. Френкель-Брунсвик и Д. Левинсон провели серию исследований, призванных установить портрет личности, склонной к авторитарному синдрому.
Мы до сих пор не знаем, почему такое большое количество людей склонно к этому синдрому - по мнению исследователей, каждый третий человек открыто к нему расположен (если же люди жили и, главное, воспитывались в авторитарной среде, то «авторитарщиков» в обществе - 60–70%). Для этого синдрома характерно небрежное отношение к правам личности, низкая критичность к общепринятым стереотипам, высокая лояльность к существующей власти, уверенность, что общество имеет право жёстко контролировать человеческую жизнь, страх перед другими народами и странами, примитивный патриотизм («мы самые лучшие, и это не обсуждается») и сознание собственного превосходства над немалой частью человечества.
Страх перед свободой других пугает авторитарщика больше, чем его собственная несвобода. Часть исследователей полагает: этот синдром важен для того, чтобы люди, существа социальные, могли слаженно функционировать. Однако, даже в самом авторитарном обществе каждый третий ребёнок рождается с установкой «не быть как все», и это гарантия того, что такое общество всё же будет способно к развитию. Часть же ученых копает ещё глубже и считает, что причина всего происходящего в том, что человек вообще склонен мыслить стереотипами.
Наш мозг можно представить себе в виде игрушечной железной дороги, по которой ездят длиннющие поезда с вагончиками, наполненными чужими мыслями. Лишь ничтожная часть этого груза является плодом наших собственных умственных усилий. И это прекрасно: чего бы мы добились, если бы каждый вынужден был самостоятельно, с нуля, познавать законы, по которым живёт окружающий мир? Мы охотно передоверяем другим думать за нас, а сами получаем уже готовые таблицы Менделеева, законы Ньютона и советы пить от живота крахмал с йодом. Конечно, важно, чтобы сведения эти доставляло нам внушающее доверия лицо, но мы равно готовы тащить с первых попавшихся помоек совершенно случайные тезисы и верить им беспрекословно при двух условиях: а) мы не слышали другого мнения на эту тему; б) мы сами об этом вообще никогда всерьёз не задумывались.
В Кёльнском университете лет десять назад поставили любопытный эксперимент: группа студентов в течение нескольких недель в разговорах с однокашниками упоминала несуществующего писателя Марбельдина, замечая, что все, что тот пишет, - чистый сюр и вообще дикая бредятина. После этого было проведено общее тестирование студентов, и один из вопросов звучал так: «Назовите современных писателей, произведения которых вы читали, и вкратце укажите своё отношение к их творчеству». Естественно, Марбельдин оказался весьма читаемым автором. Правда, большинство опрошенных невысоко оценили качество его «сюрных, слабых книг».
Если так отменно выступили студенты, народ более-менее размышляющий, то нетрудно догадаться, какие бездны доверчивости раскрываются, если речь идет о простом человеке, который вообще не склонен ломать голову по пустякам, так как у него куры не доены, фиги не стрижены, ребёнок болеет и ипотека не выплачена. Поэтому так легко приходила в общество религия как удобная система готовых стереотипов для всех желающих, если находился подходящий пророк, готовый убедительно и просто говорить о вещах сложных и неоднозначных. Тут нужно было только поверить, что этот посланец облечен доверием высших сил, после чего поверить в дюжину невозможностей до завтрака было уже плёвым делом.
Но очень долго такие системы стереотипов, распространявшиеся почти на всё общество, не могли полностью раскрыть свой потенциал. Мешали низкая скорость и сомнительная чистота передаваемой информации. Да, королевские указы зачитывались вслух на площадях, да, обученные проповедники расходились по приходам унифицировать мозги своей паствы, но любые поправки в эти стереотипы вносились в умы очень медленно, а учителя и проповедники ещё и искажали их своими собственными взглядами и рассуждениями. Так что создать общество, вибрирующее в унисон; общество, мгновенно реагирующее на сигналы с верхушки; общество, которое было бы по-настоящему монолитным, - нет, до 1895 года об этом нельзя было и подумать. А после 1895-го стало можно.
Господа Маркони и Попов никогда не упоминаются в числе виновников возникновения фашизма, а зря. Именно радио стало тем страшным ящиком Пандоры, из которого на головы несчастных жителей XX века вырвались все положенные им беды. Газеты, кино и в дальнейшем телевидение тоже нельзя сбрасывать со счетов, но именно радиоточки, вещавшие со всех углов единообразные тексты, привели к тому, что карта мира прошлого века превратилась в хоровод тоталитарных государств и мы до сих пор ещё расхлёбываем результаты этого события. Италия и Германия, Хорватия и Португалия, Бразилия и Япония, Испания и Венгрия, равно как и многие другие страны, стали носителями этой идеологии, хотя часто слово «фашизм» никак не звучало в их официальных программах.
Радио, которое за секунды доносит до любого гражданина распоряжения вождя и которое так легко целиком контролировать власти - это ещё полбеды. Хуже всего, что через радио власти смогли напрямую общаться с теми, до кого не добиралось ранее печатное слово, с теми, кто не брал в руки ни книг, ни газет, кто вообще не обладал самостоятельным мнением по большинству вопросов. Впервые власть заговорила с быдлом, с низами общества - самой многочисленной и самой доверчивой его частью. Заговорила простым и понятным языком.
И все-таки почему фашизм стал такой страшной угрозой именно в XX веке и почему так много стран выбрало себе эту идеологию? Кто мог ждать такого от итальянцев с их древними традициями демократии, от германцев с их традиционным преклонением перед разумом? Почему усташи, восставшие хорваты, создали государство, в котором проводились соревнования «сербосеков» – так называли крепящийся к перчатке нож, с помощью которого удобно было перерезать горло людям (чемпионом стал умелец, за восемь часов вскрывший полторы тысячи сербских глоток; правда, ему помогала бригада, подтаскивавшая жертв и отволакивавшая трупы). Почему век торжества науки оказался и веком торжества концлагерей?
Беда в том, что фашизм ниоткуда не «брался»: он был, увы, совершенно естественным устройством сознания среднего человека той эпохи. Национализм, скажем, был распространен повсюду. Когда-то именно национальное самосознание позволило развиться и возникнуть государствам Европы, и никто не видел в этом особой опасности. Сегрегация была общим местом даже в самых демократических обществах: в 30-х годах даже богатый и образованный человек с примесью «цветной» крови не смел переступить порог отеля для белых ни в Малайзии, ни в Индии, ни в Южной Африке, ни во многих штатах США. Патриотизм считался безусловной доблестью, равно как и готовность живот положить за царя и отечество. Войну не полагали таким уж страшным злом, она воспринималась как нечто естественное и часто полезное.
Если порыться в классике, мы найдем у самых просвещенных умов человечества весь комплекс фашистских представлений за многие сотни лет до того, как Бенито Муссолини привел к власти партию с таким названием. Пожалуй, застрахованы от этой напасти (и то не конца), были лишь США, в которых отцы-основатели достаточно потрудились для того, чтобы их потомки не слишком экспериментировали с государственным устройством. Но именно в XX веке наука вложила человечеству в руки инструменты, с помощью которых стали возможны и создание таких режимов, и все вытекающие оттуда кровавые последствия. Это прежде всего быстрые СМИ, средства связи и военная техника. Никогда ещё государство не становилось таким могущественным, и никогда ещё оно не было столь опасным для своих и чужих граждан.
Неэффективность фашизма оказалась доказана просто и быстро: он проиграл войну. Агрессивное, но не гибкое; умеющее быстро мобилизоваться, но неспособное к полноценному техническому прогрессу; вызывающее ненависть у захваченных народов, но не умеющее жить в состоянии мира – фашистское общество показало свою несостоятельность. Экономика не любит такого масштабного администрирования, наука задыхается без питательного бульона свободы и неограниченной информации, а человеческое сознание начинает буксовать от постоянной лжи вокруг.
Тем не менее человечество не было бы человечеством, если б не его привычка совершать многократные круговые пробежки по граблям. До сих пор остались общества, бесспорно, фашистские – например, Северная Корея являет миру этот нежнейшей прелести чистейший образец. Мусульманский мир, проспавший в XX веке всё, что только можно было проспать, начинает заигрывать с этой идеологией, подменяя в ней, правда, национальную исключительность на религиозную. А кое-где раздаются отдельные голоса, клевещущие, что и на территории современной России можно наблюдать некоторые из десяти клинических признаков фашизма, что, дескать, неудивительно, если учесть, как долго её граждане жили при авторитарном режиме и славили великих вождей. Но мы думаем, вряд ли. Интернет не позволит. Времена, когда власть могла следить за тем, чтобы в мозги насаждались исключительно правильные стереотипы, прошли, сегодня любой блогер и «вконтактник» разводит собственные стереотипы в промышленных количествах. Кривые, косые, блохастые, откровенно глупые - но свои.
Но окончательно свободно вздохнуть можно будет, конечно, лишь когда количество персональных компьютеров в России превысит количество телевизоров. Тогда на том, что у нашего общества хоть когда-нибудь будет единое мнение хоть о чем-нибудь, можно будет поставить радостный жирный крест.
Сегодня мировой наукой выделено десять признаков, совокупность которых непременно является фашизмом, хотя то или иное фашистское государство может и не иметь некоторые из них.
1. Антилиберализм, распространяющийся на все сферы жизни - от частной до интеллектуальной и коммерческой. Запрещено (или вызывает подозрение) всё, что не разрешено. Инакомыслие приравнивается к преступлению.
2. Традиционализм. По крайней мере, декларируемый. Новшества в науке, в быту, в политике, в культуре автоматически объявляются злом, а если возникает необходимость допустить их в обиход, им подыскивают подходящих предков в истории, которая по такому поводу кроится и перешивается, как латаное пальтишко.
3. Национализм. Самая многочисленная нация объявляется высшей (таких наций может быть и несколько), остальные делятся на две категории: «подчинённые» и «опасные». О подчинённых можно даже заботиться как о неразумных детях, над ними можно посмеиваться, но в целом к ним стоит относиться снисходительно. Они оцениваются представителями «высшей» нации как глуповатые, безответственные, наивные и добродушные существа, нуждающиеся в управлении. Нации «опасные», напротив, используются как пугало, при этом больше ненависти и страха вызывают не «враги по периметру», а «внутренние резиденты», которым приписываются такие качества, как жадность, преступность, хитрость, жестокость и подлость.
4. Антикоммунизм. Большинство историков склонны полагать, правда, что это историческая, а не причинно-следственная взаимосвязь и если бы конкурирующей с фашизмом тоталитарной идеологией была другая, то место антикоммунизма заняла бы она. Ведь к социализму – ближайшей к коммунизму и принятой многими фашистскими режимами системе - никаких претензий не было, а в качестве «коммунистов» фашисты преследовали людей самых разных взглядов - например католиков и нудистов.
5. Этатизм. Термин произошел от французского «еtat» - «государство» и признает абсолютное первенство интересов государства над любыми правами человека.
6. Корпоративизм. Разделение общества на социальные группы с разными правами и обязанностями, при этом не всегда прописанными официально. Что позволено партийному чиновнику, не позволено работяге у станка, и наоборот. Общество фактически делится на привилегированную элиту и остальных, при этом все распихиваются по ячейкам, организациям, сообществам и союзам, которые контролируют жизнь своих членов.
7. Популизм. Официально власть, конечно, служит во имя народа, денно и нощно печётся о благе народа и является его, народа, голосом.
8. Милитаризм. Для консолидации общества нужны враги. Для подъёма национального самосознания нужны войны или хотя бы подготовка к этим войнам. Массовые обязательные призывы на военную службу, гонка вооружений, военно-патриотическое воспитание молодёжи и собственно боевые действия, пусть и неглобальные, - характерные признаки фашизма.
9. Вождизм. Само слово «фашизм» происходит от латинского слова «fascio» - «связка». Все люди, в едином порыве сжавшись в единый кулак, управляются единой идеей, рожденной в голове единственного и неповторимого вождя. Все остальные могут ошибаться, вождь – никогда. Почему люди с авторитарным синдромом так легко впадают в любовный экстаз по отношению к типам, сумевшим оседлать вертикаль власти и показать оттуда всем большие зубы, - это вопрос к психоаналитикам. Мы же отметим, что лишь в исключительных случаях фашистские идеологии не приводили к созданию такого единого земного воплощения Бога-Отца.
10. Примитивизм. Идеология, рассчитанная на самые примитивные умы. Никаких сложных доктрин, неоднозначных определений, никаких «видите ли, эту проблему нужно рассматривать с разных сторон». Сомнение и желание во всём разобраться самостоятельно - худшее чувство, которое может быть при скармливании очередного стереотипа массам..."
Ответить
Прокомментировать
