Стихотворение написано в знаменитую , которая повлияла на творческий подъем поэта. В одном из своих писем поэт признавался, что осенью ему пишется необычайно легко. Но не только золотое время года так повлияло на его настроение и творчество, но и предстоящая женитьба на Наталье Николаевне Гончаровой.
Стихотворение, написано в жанре философской лирики. Это – элегия, и, несмотря на грусть по ушедшей юности, наполнено жизнелюбием. Поэт смотрит вперед. Он вдохновлен предстоящей переменой жизни, но грустные нотки по ушедшей молодости нет-нет, да и затрагивают его впечатлительную душу. Эти грустные нотки являются своеобразным похмельем после весело проведенной ночи (юности) и оказали влияние на создание произведения. Метафора «волнующее море» дает читателю понять, что поэт не ждет спокойной жизни. Он осознает, что супружеская жизнь – это сплошные волны, смена настроений в отношениях, радости и треволнения, заботы о завтрашнем дне, платой за которые станет наслаждение в любви.
В элегии «Безумных лет угасшее веселье» поэт применил антитезы — печаль-веселье, жизнь-смерть, наслаждения-заботы. Эти противопоставления глубже подчеркивают настроение автора. В письме Дельвигу Пушкин писал: «Скажу тебе за тайну, что я в Болдине писал, как давно уже не писал». Творческий подъем свидетельствует о подъеме душевном, что тесно связано с его любовью Наталье Николаевне. Любовь, как известно, является мощным стимулом для вдохновения и творчества.
По композиции стихотворение делится на 2 части. Первая часть наполнена грусти по ушедшим юношеским годам. В нем звучит осознание того, что наступает пора ответственности за тех, кто рядом с ним.
Но, несмотря на предстоящие «труды и горе», поэт полон жизни и энергии. Он осознает, что впереди его ждут не только «труды», но и радость. Он готов к тому, «чтоб мыслить и страдать».
Обращает на себя внимание отсутствие глаголов в первой части. Точнее, в этой части всего 1 глагол — сулит, то есть предвещает.
Зато вторая часть элегии наполнена глаголами. Она предвещает действия: «хочу, умирать, жить, мыслить, страдать, упьюсь, обольюсь, блеснет». Обилие глаголов изменяет настрой второй строфы стихотворения.
Говоря об анализе этого произведения, нельзя не вспомнить о старославянизмах, и высокопарных словах, присущих светской поэзии. Например, «минувших, старе, грядущего, ведаю». Символы, оригинально использованные поэтом, сближают это стихотворение с романтизмом: бурное море, вино, похмелье, закат.
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино - печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть - на мой закат печальный
Блеснет любовь улыбкою прощальной.
Дата создания: 1830 г.
Анализ стихотворения Пушкина «Элегия (Безумных лет угасшее веселье…)»
Знаменитая Болдинская осень 1830, сыгравшая в творчестве Александра Пушкина очень важную роль, подарила миру огромное количество литературных произведений. К их числу относится и стихотворение «Элегия», написанное в философском ключе. В нем автор подводит итоги период беззаботной юности и прощается с ней на пороге вступления в новую жизнь.
Поездка в Болдино, где Пушкин вынужден был из-за холерного карантина задержаться на долгих три месяца, была вызвана необходимостью вступления в права наследства имением. Поэт, никогда не обременявший себя решением подобных вопросов, задался целью привести в порядок все дела. И это неудивительно, так как после повторного сватовства к Наталье Гончаровой он все же получил положительный ответ и стал готовиться к свадьбе. Однако поэт подверг тщательной ревизии не только деловые бумаги, но и собственную душу, осознав, что отныне его жизнь меняется безвозвратно. Тогда-то и родились строчки о том, что «безумных лет угасшее веселье» оставило в душе поэта горечь сожаления и боль утраты. Пушкин понимает, что ночные кутежи с друзьями и посещение игорных домов теперь уже – удел более молодых людей, которые еще только постигают радости жизни. Себе же поэт пророчит весьма печальное будущее . «Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море», - пишет автор. Что же должно заставить человека пребывать в таком невеселом расположении духа накануне собственной свадьбы?
Все дело в том, что финансовые дела Пушкина оставляют желать лучшего, и он прекрасно понимает, что для обеспечения достойной жизни своей семьи ему предстоит очень много работать. Именно в этот период он ведет бурную переписку со своей будущей тещей, торгуясь за размеры приданого. Но, по сути, он пытается отвоевать не деньги, а собственную свободу, которой лишается после вступления в брак, пусть даже и с горячо любимой женщиной. Тем не менее, в словах поэтом все же есть надежда, что он сможет быть счастливым . «И ведаю, мне будет наслажденье средь горестей, забот и треволненья», - отмечает Пушкин. Действительно, как и любой нормальный человек, он мечтает обрести счастье в семье и рассчитывает, что в его жизни все же «блеснет любовь улыбкою прощальной». Таким образом, поэт отрекается от возможных взаимоотношений с другими женщинами, которые всегда были его музами, и рассчитывает стать примерным мужем, понимая, что брак отнимает у него частичку той радости и вдохновения, которые он черпал в свободе.
Стихотворение Элегия («Безумных лет угасшее веселье…»). Восприятие, толкование, оценка
Стихотворение было написано А.С. Пушкиным в 1830 году. Жанр произведения обозначен в заглавии, стиль – романтический. Мы может отнести это стихотворение к философской лирике.
Композиционно оно состоит из двух частей, антитетичных по своему смыслу. Первая часть – поэтический анализ прошлого и взгляд в будущее. Здесь поэт также использует антитезу: в прошлом было все – грусть и веселье. Но веселье закончилось, юность с ее безумствами ушла безвозвратно, оставив после себя лишь «смутное похмелье». Печаль же прошлая по-прежнему жива в душе лирического героя. Поэтому в голосе его звучат тоскливые ноты. Он пробует заглянуть в будущее, но оно – уныло и мрачно, исполнено трудов, которые, кажется, не дадут должного удовлетворения. Лирический герой смотрит вперед с тревогой, душой его владеет тоска, отчаяние, он предчувствует горе, думает о смерти. Словом, мироощущение героя здесь вполне укладывается в рамки, предписанные жанром романтической элегии.
Однако во второй части стихотворения, по точному замечанию Т.П. Буслаковой, антитеза «“умирать – жить” снимается благодаря выбору героя: «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать». Реальная жизнь оказывается шире, богаче и многообразнее романтического сознания. Наряду со страданием, она включает в себя и наслаждение, и гармоничное состояние души, и творческие порывы, и любовь. В финале стихотворения лирический герой вновь вспоминает о смерти, но он примирен с жизнью: любовь, по мысли его, – это высшее проявление жизни.
Стихотворение написано пятистопным ямбом. Поэт использует различные средства художественной выразительности: эпитеты («безумных лет угасшее веселье», «смутное похмелье»), сравнение («как вино – печаль минувших дней»), метафору, аллитерацию и ассонанс («блеснет любовь улыбкою прощальной»).
Здесь искали:
- безумных лет угасшее веселье анализ
- элегия пушкин анализ
- анализ стихотворения пушкина элегия
Элегия «Безумных лет угасшее веселье...» — медитация поэта, монолог, начальные слова которого обращены к самому себе («Мне тяжело»). Но смысл их в дальнейшем бесконечно расширяется, превращая стихотворение из поэтической исповеди в своеобразное завещание, обращенное не только к друзьям, но шире — к современникам и потомкам. От "Элегии" тянется нить к позднейшему стихотворению "Я памятник себе воздвиг нерукотворный..." (1836), где в центре оценка не жизни, а исторического дела поэта.
Стихотворение открывается мысленным обращением к прошлому. От него поэт переходит к кругу переживаний, связанных с настоящим. Оба эти перехода — от внутреннего монолога, исповеди перед собой, к словам, адресованным друзьям, и от прошлого к настоящему и будущему — сложным образом сливаются в "Элегии", один из них усиливает другое. Отсюда — насыщенность текста стихотворения движением, внутренней динамикой при предельной уравновешенности, гармонической стройности композиционного построения целого и отдельных частей.
В то же время внутренняя жизнь человека предстает перед взором поэта под знаком противоречий, движения и изменения. Отсюда — цепь эмоциональных контрастов, проходящих через стихотворение (вчерашнее веселье, ставшее сегодня горечью; настоящее и будущее, несущие поэту уныние, труд, но и "наслажденье" — радости общения с миром красоты и искусства). Причем контрасты эти нигде резко не выделены и не подчеркнуты — движение мысли от прошлого к настоящему, от себя к аудитории, от одного поэтического образа к другому в пушкинской "Элегии" настолько естественно, что производит впечатление полнейшей безыскусственности. Один образ, как бы непроизвольно всплывающий из глубины сознания, невольно по ассоциации вызывает другой, контрастный или, наоборот, внутренне связанный с первым. Так от "смутного похмелья", которое испытывает поэт, естествен переход к старому "вину", с которым сравнивается в следующем стихе "печаль минувших дней ", а от метафорического оборота "грядущего волнуемое море " прямой путь ведет к дальнейшему определению — "треволненья ".
Тема "горя", о котором говорится в пятом стихе, в несколько видоизмененной форме ("горестей ") возвращается в десятом. В отличие от элегии «Погасло дневное светило...» и других элегий Пушкина 1810—1820-х годов в стихотворении «Безумных лет угасшее веселье…» нет указаний на подобную частную биографическую ситуацию — реальную или символическую, в которой поэт хотел бы предстать перед читателем. Стихотворение написано в Болдине, в октябре 1810 года, в очень сложной для поэта общественно-политической обстановке, в дни, когда он, собираясь жениться, оглядывался на свою прошлую жизнь и одновременно напряженно размышлял нал тем, что ждет его впереди. Но эта реальная биографическая ситуация присутствует в стихотворении в «снятом» виде: она оставлена как бы за его порогом. С другой стороны, поэт не произносит своего монолога в условной «романтической» обстановке — на берегу озера, на корабле или обращаясь к далекой возлюбленной: смысл «Элегии» не в анализе той или иной особой, частной жизненной ситуации, а в осознании общей судьбы Александра Сергеевича и его мыслящих современников. Поэтому в ней отброшено все то, что могло бы отвлечь читателя от восприятия главного смысла произведения, приковать его внимание к более частному и второстепенному, что и хотел сделать в стихотворении "Элегия" Пушкин.
Анализ показывает, что произведение начинается со стиха, две неравные по протяженности, но ритмически уравновешенные части которого образуют в музыкальном отношении как бы две набегающие друг на друга поэтические волны: «Безумных лет // угасшее веселье ». Обе половины этого стиха начинаются с замедляющих их течение эпитетов, которые внутренне «бесконечны», эмоционально неисчерпаемы по своему содержанию: будучи предельно лаконичным, каждый из них представляет сокращение множества определений, несет в себе ряд разнообразных значений и «обертонов». «Безумные» годы — это годы и «легкокрылого» юношеского веселья, и сменяющихся страстей, и «безумных» горячих политических надежд и ожиданий. Их "угасание" и по причине движения человека от юности к зрелости, и из-за исторического изменения окружающего мира закономерно. Но оно и трагично для того, кто становится старше и кто, отдаваясь настоящему, не перестает хранить в своем сердце благодарную память о прошлом и его "треволненьях".
Характерно, что в дошедшем до нас автографе с поправками поэта первый стих читался вначале иначе: «Протекших лет безумное веселье » (III, 838). В метрическом отношении этот первоначальный вариант не отличается от окончательного: и здесь то же деление стиха на два полустишия, отделенные друг от друга внутристиховой паузой (цезурой), причем оба они начинаются с замедляющих течение стиха эпитетов. Но эпитет "протекших лет" внутренне более однозначен, беден по содержанию, он не порождает такого глубокого эмоционального отклика в душе читателя, не будит в нем тех широких и многообразных, в том числе трагических, ассоциаций, какие рождает менее определенный, но более сложный, эмоционально многозначный метафорический эпитет "безумных лет". И точно так же формула "угасшее веселье", насыщенная ощущением внутреннего диссонанса, несущая в себе отзвук пережитых поэтом борьбы и страданий, звучит сильнее и выразительнее, чем формула (также метафорическая, но более традиционная для языка романтической элегии 1820 - 1830-х годов) "безумное веселье".
В этом поиске предельной многозначности, эмоциональной выразительности, поэтической весомости отдельного слова — один из общих законов поэтики пушкинского стиха 1830-х годов. Впечатление широкого внутреннего пространства, открывающегося в каждом слове поэта, создается тем, что не только за всем стихотворением в целом, но и за любым отдельным его "кирпичиком" читатель ощущает почти бесконечную перспективу породившего их личного переживания. Не случайно в разговоре с Гоголем Пушкин — споря с Державиным — утверждал, что "слова поэта суть уже его дела": за словом у Пушкина стоит человек с бесконечно глубоким и сложным внутренним миром, миром, который и определяет выбор поэтом именно этого (а не другого!) слова, являющегося как бы мельчайшей его частицей. Поэтому у Пушкина последних, 1830-х годов нет "нейтральных", не несущих в себе глубокого поэтического смысла слов, которые могли бы быть без особого труда опушены или заменены другими: каждое из них не только "слово, но и "дело" поэта, сгусток эмоциональной и интеллектуальной энергии, рожденной необыкновенно интенсивно и богато прожитой жизнью и несущей на себе отпечаток полноты духовной жизни, нравственной высоты личности поэта. Именно так обстоит дело и в "Элегии".
Два трагических разряда, придающие внутреннюю напряженность первому стиху «Элегии», до некоторой степени эмоционально уравновешены медленным течением этого стиха, ощущением той внутренней гармонии, которую создает ритмически однообразное построение обоих его полустиший и их музыкальное, эвфоническое звучание (создаваемое красотой движения звуков внутри каждого стиха). Читатель слышит два глухих отдаленных раската, предвещающих приближение грозы, но она еще не разразилась. В следующем, втором стихе: "Мне тяжело, как смутное похмелье " — драматизм и трагическое напряжение первого стиха усиливаются. Начало его ("Мне тяжело") проникнуто глубокой, сдавленной болью: после медленного гармонического течения первого стиха оно звучит как глубокий, скорбный вздох, а подчеркнутая его "неблагозвучность" (сочетание согласных мн — т — ж—л) создает почти физическое ощущение переживаемого поэтом страдания.
Примечательны другие поправки Пушкина, запечатленные в дошедшем до нас автографе: более определенный, на первый взгляд, но и более однозначный в смысловом отношении эпитет "тяжкое" похмелье (к тому же буквально повторявший данное в начале стиха определение "Мне тяжело", а потому придававший мысли поэта своего рода внутреннюю "одномерность") поэт заменяет сперва на "томное", затем на «смутное похмелье», добиваясь той же, охарактеризованной выше внутренней многозначности найденного определения, сложности и широты вызываемых им ассоциаций; слова "Мой день уныл" в начале 5-го стиха заменяются несравненно более емкой формулой — "Мой путь уныл ", а традиционно элегическое "мыслить и мечтать" — смелым и неожиданным "мыслить и страдать ". Прямая, утвердительная форма в последнем двустишии: «И ты, любовь, на мой закат печальный / Проглянешь вновь улыбкою прощальной", уступает место - после ряда промежуточных вариантов - менее определенной, но в то же время обладающей большим внутренним эмоциональным "подтекстом": «И может быть — на мой закат печальный / Блеснет любовь улыбкою прощальной » (III, 838). В результате подобных немногочисленных, но предельно выразительных исправлений «Элегия» приобретает ту редкую гармонию содержания и формы, которую мы в ней ощущаем.
Эмоциональная сила стихотворения неотделима от характера проходящей через него цепи метафор и поэтических уподоблений. Исследователями неоднократно отмечалось, что в отличие от романтической лирики, где метафора часто рассчитана на то, чтобы специально остановить на себе внимание читателя, поразить его своей яркостью и неожиданностью, Пушкин в произведениях уже 20-х (а еще более 30-х) годов наиболее охотно прибегает к метафорам «обычного» типа, восходящим к постоянному, каждодневному употреблению. Сила подобных метафор состоит не во внешнем блеске и яркой, неожиданной образности, а в естественности и непроизвольности, придающих речи поэта общечеловечность, искренность и максимальную убедительность. Именно таковы многочисленные метафоры и сравнения, которыми насыщена «Элегия»,— «безумных лет угасшее веселье», сравнение горечи, оставленной прошлым в душе поэта, со «смутным похмельем», а его печали с «вином минувших дней» или образ «волнуемого моря» грядущего. Здесь (и в других случаях) Пушкин пользуется такими сравнениями и метафорами, которые покоятся на общих, устойчивых ассоциациях, а потому не поражают и не ослепляют читателя своей необычностью и прихотливостью, не требуют от него для понимания особой, дополнительной работы мысли и воображения, но легко входят в наше сознание, будят в душе встречный эмоциональный поток.
Поэт раскрывает читателю свое личное душевное состояние и вместе с тем побуждает читателя ставить себя на его место, воспринимать рассказ поэта о себе, о своем прошлом, настоящем и будущем как рассказ также и о его, читателя, жизненном пути, его чувствах к переживаниях. Апелляция к духовному опыту читателя (или слушателя), к способности отзываться на слова поэта, наполняя их изнутри содержанием собственной душевной жизни,— общая черта лирической поэзии. В «Элегии» и вообще творчестве Пушкина 1830-х годов она проявляется с особенной силой. Говоря о самых глубоких, больших и сложных вопросах человеческого бытия — о прошлом, настоящем и будущем, о жизни и смерти, о мысли, любви и поэзии и об их месте в жизни человека,— поэт одновременно обращается к самому простому, обычному и каждодневному. Тем самым поднятые в стихотворении общие вопросы человеческого бытия теряют для читателя свою отвлеченность. Между большим и малым горечью от сознания угасших надежд и обычным похмельем, печалью и перебродившим вином, смертью и вечерним закатом, любовью и улыбкой уходящего дня — поэтом устанавливаются те же близость и соответствие, какие реально существуют между большим и малым, между общим круговоротом человеческого бытия и каждодневными, частными, преходящими явлениями в жизни человека.
«Элегия» написана пятистопным ямбом , размером, которым (так же, как и шестистопным) Пушкин особенно охотно пользовался в 30-х годах. В отличие от более быстрого, динамического но своему характеру четырехстопного ямба, которым написано большинство пушкинских поэм и "Евгений Онегин", пятистопный и шестистопный ямб — размеры, обладающие как бы "замедленным" течением. Поэтому они наиболее отвечали требованиям пушкинской «поэзии мысли». В «Элегии», как и в большинстве других случаев, где Пушкин в своей медитативной лирике прибегает к пятистопному ямбу (например, в стихотворении «19 октября 1825 года» или в позднейшей «Осени»), впечатление раздумья и соответствующего ему медлительного течения стиха создается не только большей протяженностью последнего по сравнению со стихом четырехстопного ямба, но и обилием эпитетов, а также тем, что Пушкин везде строго соблюдает в строке словораздел (цезуру) после второй стопы (т. е. четвертого слога). В результате каждый стих распадается на два ритмически уравновешенных отрезка. При чтении вслух их произнесение вызывает смену мелодических повышений и понижений голоса.
В то же время один из секретов эстетического воздействия пушкинского пятистопного ямба (в частности, в «Элегии») - в сложном единстве «правильного», гармонически стройного и разноообразного, текучего, меняющегося ритмического рисунка. Уже сам по себе отдельный стих пятистопного ямба с цезурой асимметричен: цезура делит его на неравные отрезки в 2 и 3 стопы (т.е. в 4 и 6-7 слогов). Таким образом, он состоит (как уже отмечалось выше в связи с анализом начального стиха «Элегии») из двух ритмически уравновешенных, хотя и фактически равных по протяженности частей. Но, кроме того, в «Элегии» со стихами, где мы встречаем два сильных ритмических ударения, подчиняющих себе остальные, более слабые («Безумных лет» // угасшее веселье), чередуются стихи с тремя ударениями («Мой путь уныл. // Сулит мне труд и горе»), а со стихами, состоящими из 5 — 8 коротких слов («Мне тяжело, // как смутное похмелье»; ср. также предыдущий пример), — строки, состоящие из 4 и даже 3 слов, среди которых отсутствуют слова и частицы служебного характера, а потому каждое отдельное слово приобретает особую весомость («Грядущего волнуемое море»).
Одни строки стихотворения образуют в синтаксическом отношении единое целое, другие распадаются на два различных (хотя и святимых по смыслу) фразовых отрезка (ср. приведенное выше: «Мой путь уныл...»). Наконец, все стихотворение в целом образует не две метрически сходных строфы, а два неравных отрезка в 6 и 8 стихов. Между ними — резкий смысловой и интонационный сдвиг: после медлительного течения первых строк с общей интонацией скорбного раздумья — энергичное отрицание, соединенное с обращением: «Но не хочу, о други, умирать». Но своему смыслу обе части стихотворения вполне естественно, логически переходят одна в другую. Но в то же время по содержанию они антитетичны, жизнь поэта предстает в них в различных, дополняющих друг друга аспектах, и только учет и сопоставление обоих этих аспектов позволяет поэту подвести художественный баланс, выразить свое общее, итоговое к ней отношение. Внутренней антитетичности обеих частей стихотворения отвечает различие их ритмического рисунка. Замедленное движение первой части, где поэт анализирует свое душевное состояние и при этом как бы постепенно, с трудом находит слова, нужные для передачи остро ощущаемого им драматизма своей личной и писательской судьбы, во второй части сменяется иной интонацией — более энергичной, проникнутой общим утверждающим началом.
Интересна и другая особенность поэтического строя «Элегии». Почти каждое из двустиший, из которых состоят обе ее части, с внешней точки зрения логически и синтаксически завершено, могло бы вне контекста стихотворения жить самостоятельной жизнью, как отдельное произведение. Но при своей логической законченности каждое из двустиший "Элегии" проникнуто эмоциональным и соответственно интонационным движением, которое не находит в нем завершения. Сжатость отдельных фразовых отрезков контрастирует с их эмоциональной насыщенностью, с силой и глубиной отраженного в них переживания. Эмоциональный напор, проникающий их, каждый раз вызывает необходимое в дальнейшем развертывание мысли. И лишь в последнем, завершающем стихотворение двустишии внутренне беспокойная, тревожная и патетическая интонация сменяется спокойным и светлым, примиряющим поэтическим аккордом.
Романтическое мировоззрение и романтическая элегия (как один из центральных жанров поэзии романтизма) отражают обычно борьбу спорящих,влекущих в противоположные стороны чувств в душе лирического героя. В «Элегии» же Пушкина противоречивые силы в душе поэта приведены к внутреннему единству, к сложной гармонии. Поэт с болью вспоминает о прошлом, но не требует, чтобы оно вернулось, и самая мысль о невозвратимости былого не вызывает у него горечи или возмущения. Он сознает "унылость" настоящего и в то же время принимает и тот «труд» и те «наслажденья», которые оно ему несет. Человеческая мысль, разум в его понимании не противостоят жизни: они относятся к числу ее самых высоких и благородных проявлений, несут человеку не только скорбь, но и наслаждение. Начала, которые в романтическом мировоззрении были разорванными, враждебно противостояли одно другому, в «Элегии» Пушкина уравновешены, стали элементами сложного душевного единства мыслящей личности.
При всей обобщенности и сжатости формул, с помощью которых поэт рисует свое прошлое и настоящее, в «Элегии» запечатлен живой образ великого поэта, каким мы привыкли себе представлять его на вершине его творческой зрелости. Это не пассивная, мечтательная, но активная, действенная натура, уже смолоду широко открытая окружающему миру — его «наслажденьям», «заботам» и «треволненьям». Небогатые внутренние силы не раз заставляли ее переходить «разумную» меру — об этом свидетельствуют горькие воспоминания о прошлых «безумных» годах. Вместе с тем пережитые испытания и горести не заставили ее согнуться под своей тяжестью: поэт не закрывает на них глаза, так же, как стойко и мужественно глядит навстречу ожидающим его новым испытаниям. Принимая их как неизбежную дань исторической жизни своей эпохи, он готов достойно принять и самое страданье, освещенное для него высокой радостью мысли. Сознание тяжести своего жизненного пути и жизненного пути других окружающих людей не побуждает его эгоистически замкнуться в себе, не вызывает у него «охлаждения» или равнодушия к человеческим радостям и страданиям в стихотворении "Безумных лет угасшее веселье". Анализ, изложенный выше, представлен в следующем источнике.
Данное произведение является монологом, в нём отражается много личных слов, которые описывают внутренний мир героя. Поэтому образ лирического героя един с образом самого автора. В стихотворении поэт обращается к самому себе. Но дальше поэтическая исповедь превращается в некое своеобразное завещание, обращённое к друзьям и потомкам.
Элегия состоит из двух взаимосвязанных частей. В первой лирический герой представлен очень подавленным. Он задумывается о прошлом, создаёт тревожные образы – смутные предчувствия, горесть и пытается заглянуть в будущее, но оно для него уныло и мрачно.
Прошедшая юность, осознание своих ошибок и упущенное время, заставляет героя чувствовать грусть, тоску и душевную тяжесть. Но неизвестность будущего, в котором герой видит «труд и горе», также пугает его. Труд – это творчество поэта, горе – его вдохновение и воображение. Мыслить – вот, что важно для него, это стремление к развитию, а значит к совершенству. Но, несмотря на это, автор хочет передать нам, что жизнь прекрасна даже, если приходится сталкиваться с испытаниями и горестями.
Во второй части стихотворения герой испытывает гармонию и наслаждение, творческие порывы, любовь и его не покидает надежда, что он всё ещё может быть счастлив. Поэту хочется жить полной жизнью, ощущать и наслаждаться всем её многообразием.
Стихотворению придают контрастности и яркости эпитеты, которые использовал автор: «угасшее веселье», «безумных лет». На фонетическом уровне стихотворение плавное и сладкозвучное. Также автор использует славянские слова: «сулит», «грядущего». Это придаёт стихотворению изящества и лёгкости. Используется много слов, передающих движение души: «страдать», «мыслить», «жить», «умирать».
Стихи Александра Сергеевича Пушкина оставляют яркий свет в душе, заставляют задуматься и вдохновляют своим искусством, а данное произведение показывает нам хорошим и яркий пример того, что ничто, ни испытания, ни трудности, не должны сломить и повергнуть человека в уныние.
Анализ стихотворения Элегия Пушкина вариант 2
У поэта несколько стихотворений с таким названием. Ведь назвать элегия (лирическое стихотворение), почти как назвать «стихом».
Безумных лет…
Вероятно, самое популярное из этих стихотворений «Безумных лет…». Произведение понятно каждому. Здесь речь о жизни со всеми её волнениями, трудностями. Поэт ощущает как похмелье безумные года юности, а в будущем видит горе и труд. Печальные мысли не излечит время, они будут одолевать всё сильней. Но во второй строфе противопоставление этой печальной картине. Нет, не более радостной фантазией, а просто позитивным настроем. Несмотря на все беды, хочется жить. Хоть не избежать страданий, всё-таки поэт понимает, что не будет полоса вечно черной, появятся и просветы – радости. Для поэта, признается он, счастье во вдохновении и вымысле. И есть всегда возможность любви… Это произведение написано знаменитой Болдинской осенью.
Опять я ваш
Полна противоречивых чувств элегия «Опять я ваш», обращенная к друзьям молодости. Здесь не похмельем, а радостным балом представляется юность. В то время друзья были всего дороже поэту… Но прошли годы, он и друзья его изменились, повзрослели. Поэт тоскует по наивности тех лет, говорит, будто «ненавидит радость», отвергает лиру. Это момент грусти, ведь Пушкину кажется, что его забыла поэтическая муза.
Счастлив, кто…
В элегии «Счастлив, кто…», естественно, превалируют грустные мотивы. Повод для печали в том, что поэт понимает, что молодость ушла. С ней его покинули такие прекрасное чувство как любовь. А счастлив тот, у кого есть надежда. Жизнь кажется Пушкину унылой, её цветок увял. Но и в самых печальных строках поэт находит оттенок радости. Здесь он улыбается хотя бы слезам по былой любви.
Любовь погасла
«Любовь погасла» ещё одна из элегий Александра Сергеевича. Здесь любовь называет он злой страстью, грустным пленом, обманчивой мечтой, отравой и неволею. Пушкин надеется, что она в его сердце навеки погасла. Он гонит от себя крылатого Амура, требует вернуть свой покой… Теперь поэт предпочитая надёжность дружбы. А сам (без влюбленности), оказывается, не может играть на поэтической лире. Без любви человек не чувствует себя молодым, в нём нет вдохновения. Вывод парадоксален: в любви тяжело, но без неё хуже. Лучше мечтать в её оковах о свободе, чем быть свободным без любви.
Грусть, которая выражена в этих разнообразных элегиях Пушкина, очень светлое чувство, вдохновляющее. Не нужно стремиться к постоянной радости, ведь грусть возвышает, позволяет осмыслить… и оттеняет счастье.
Анализ стихотворения Элегия по плану
Возможно вам будет интересно
- Анализ стихотворения Заблудившийся трамвай Гумилева
Стихотворение в целом невероятно ироничное, глубокое и пророческое. Автор со здоровым цинизмом описывает и страну, которая утратит культурные богатства копившиеся веками и похожа теперь на оксюморон
- Анализ стихотворения Тютчева Сияет солнце, воды блещут...
Фёдор Иванович Тютчев - замечательный поэт, стихи которого насыщены положительными эмоциями. Его произведение «Сияет солнце...» - пример любовной лирики XIX века, хотя может показаться
- Анализ стихотворения Ландыш Маршака
Произведение относится по жанровому направлению к лирическому стилю с включением философских элементов и в качестве основной тематики рассматривает человеческое восприятие живописной картины природного пейзажа.
- Анализ стихотворения Дул север. Плакала трава Фета
В позднем творчестве Афанасий Фет фактически отказывается от пейзажной лирики, он описывает только личные переживания, вся его лирика становится интимной.
Пейзажная лирика – это изюминка фетовских произведений. Много внимания он уделял деталям. Описывая один единственный миг, автор погружает нас в свою картину бытия.
