Согласно древнегреческому историку Геродоту, самое значительное достижение скифов состояло в том, что «никто из тех, кто вторгался к ним, не мог спастись бегством» и не мог их захватить. По его словам, скифы не основывают городов или укреплений, но будучи конными стрелками возят свои дома с собой. Пропитание они добывали не земледелием, а за счет разведения скота. «Как же им не быть непобедимыми и недоступными для нападения», — пишет историк. Ярким подтверждением его слов был неудачный поход огромной персидской армии во главе с царем Дарием I на Скифию в 512 г. до нашей эры. Вместо укрепленных городов, кочевники имели хорошо вооруженное, дисциплинированное войско.
Историки отмечают, что меч, будучи оружием ближнего боя, «никогда не играл первостепенной роли в вооружении скифских воинов». Кочевники в первую очередь славились тем, что были отличными конными стрелками из лука. Вообще акинак среди вооружения кочевников занимал лишь третье место, конечно же, после лука со стрелами и копья.
Меч в большей степени был неотъемлемой частью так называемой военной аристократии, а вот рядовые воины не всегда имели в своем арсенале это оружие. В частности поэтому, как предполагают историки, мечи сравнительно редко встречаются в знаменитых скифских курганах, и это помимо того факта, что могильники часто подвергаются разграблению.
Рукоять скифского меча IV века до н. э. (wikimedia.org)
Акинак, по сведениям историков, — это персидский термин, который употреблял все тот же Геродот. Согласно исследователям, в начале это был по большей части кинжал, длина которого колебалась между 35 и 45 сантиметрами. Однако впоследствии акинак стал длиннее: его средняя длина могла варьироваться уже между 40 и 60 см. Кроме того, отмечают, что в обиходе могли быть и большие образцы. Впрочем как для коротких, так и для длинных клинков были характерны обоюдоострые лезвия, сужающиеся к острию в форме треугольника. Таким образом, таким мечом можно было наносить режущие и колющие удары.
Виды скифских мечей. (wikimedia.org)
Правда, длина клинка на классификацию акинака никак не повлияла. Типология это вида оружия была составлена в зависимости от определенного вида перекрестия и навершия рукояти. Например, для между VII и V веками до новой эры преобладают различные варианты прямоугольных или напоминающих по форме полумесяц наверший.
Впоследствии в оформлении рукояти стали появляться зооморфные украшения наверший, например, в виде голов птиц или лошадей. Перекрестия также имели различные виды. В особенности были распространены мечи с овальными (почковидными), а также бабочковидными формами. Менее популярными были сердцевидные перекрестия или прямоугольные формы. Кстати при изготовлении клинка, как отмечают исследователи, применялся металл с различным содержанием углерода, что делало клинок пластичным и гибким.
Меч, украшенный золотом. (wikimedia.org)
Акинак с наконечником ножен. (wikimedia.org)
А вот про ножны акинака известно немного. Делались они из дерева, отчего почти не сохранились. Исключение составляли окончания ножен, которые часто изготавливались из металла или кости. Очень часто на них также изображались звери. Ножны вождей и в целом знатных воинов могли украшаться золотом. Говоря о форме меча и ножен, повторяющих его форму, исследователи зачастую отмечают его культовую роль.
Например, ученые предполагали, что скифы соотносили меч с «мировым древом», что как бы подчеркивалось в его декоре. Кроме того, почковидные и сердцевидные формы перекрестий равно как и сама форма меча в представлении скифов могли соотноситься с фаллическим символом. В качестве подтверждения этой теории историки обращают внимание на соответствующие изображения мужского органа на изваяниях. При этом кроме скифов акинак использовали в Индии и в Персии. Например, в пятом веке до нашей эры этот меч был арсенале у оседлых народов Среднего и Ближнего Востока, сражались такими клинками и на территории Центральной Азии.
Другим важным оружием скифов были меч и кинжал. Записи древнегреческого путешественника, историка и географа Геродота, сделанные им в V веке до н.э. при наблюдении за жизнью народов Причерноморья, остаются для нас главным письменным документом для изучения культуры и быта той эпохи. Геродот пишет, что Арес – бог войны, был единственным божеством, которому поклонялись скифы и в чью честь они сооружали алтари. Согласно их верованиям, от этого божества зависела удача на войне. В каждом отдельном регионе скифского царства сооружали холм из собранного в большую кучу хвороста. На вершину такого холма помещали железный меч. Это был алтарь богу войны, которому ежегодно здесь приносили в жертву скот и лошадей.
Скифский меч VI века до н.э., найденный в кургане возле станицы Келермесская на Кубани, является одним из двух самых древних скифских мечей, дошедших до нас. Рукоятка и ножны меча покрыты золотой пластиной с орнаментальной окраской. Ручка с прямыми сторонами, головка эфеса простой формы. Выступающее “ушко” с отверстием предназначено для продевания ремешка.
Сказанное Геродотом подтверждают результаты археологических раскопок возле Запорожья. Скифам было нелегко сооружать алтари из хвороста, как того требовала традиция – ведь они обитали в степях, почти лишенных леса. Вместо этого они чаще делали насыпи из песка. Одна из таких насыпей была обнаружена возле Запорожья. Вокруг нее находились могильные курганы IV века до н.э. Сам алтарь оказался «старше» могил на 100 лет, так как меч, найденный на его вершине, датируется V веком до н.э.
Происхождение скифского меча не совсем ясно, но материал, из которого он изготовлен, свидетельствует о том, что скифы заимствовали его у киммерицев, населявших до них Причерноморские степи. К концу VII века до н.э. скифский меч имел заточенное с обеих сторон лезвие, сужающееся к концу. Длина его была, как правило, 60-70 см, хотя однажды в Крыму был найден огромный меч VI века до н.э. метровой длины. Кинжалы такой же формы, как и меч, были 35-40 см в длину.
Самые древние находки начала VII-VI веков до н.э. были извлечены из курганов в районе станиц Мельгуновская и Келермесская. Этими находками являются два меча, различающиеся лишь второстепенными деталями. В основном они практически идентичны. Можно предположить, что оба орудия были изготовлены в одной кузнице; во всяком случае, по одному образцу. У обоих мечей рукоятка и ножны покрыты тонкими золотыми декоративными пластинами, на которых отчеканены геометрические узоры и фигуры животных, среди которых есть реальные представители земной фауны – олени, козы, львы; а ест мифические животные – гибриды козы, льва, быка, рыбы и стрелка из лука (имеется в виду человек-воин) в различных сочетаниях. На обоих мечах имеются изображения крылатых богов, стоящих вокруг священного дерева. У этих изображений нет единого стиля. Художественный метод данного мастера представляет собой причудливую смесь различных стилей, характерных для ремесленников из Урарту (современная Армения), Ассирии и Медины. Некоторые животные, изображенные на ножнах, например, олень и горный козел, впоследствии стали типичными мотивами в искусстве скифов.
Эти мечи были завезены скифами с захваченных территорий Среднего Востока и Малой Азии. Неудивительно, что местные кузнецы, изготавливая изделия по заказу скифов, смешивали стили различных культур.
Со временем скифский меч изменил свою форму. В V веке до н.э. лезвие с одинаковыми сторонами заменилось лезвием в форме удлиненного равнобедренного треугольника, постепенно сужающегося к концу по всей длине оружия. А в IV веке до н.э. вместо заостренных с двух сторон лезвий появились лезвия, заточенные с одной стороны. В V веке до н.э. гарда также претерпела изменения. Вместо двух перекрещивающихся брусков появилась полоска металла с загибающимися внутрь концами, а в течение IV века до н.э. она снова приняла простую овальную форму. Рукоятка эфеса также изменилась. Из цилиндрической она стала гораздо более удобной для захвата – сужающейся к краям или овальной.
На протяжении всей своей истории скифы изготавливали ножны из дерева и покрывали из кожей. Их подвешивали к поясу, продевая ремень через выступающее ушко. На извлеченных из курганов скульптурных изображениях меч расположен справа.
Удивительное захоронение было недавно обнаружено у селения Белозерка рядом с Воронежем. Оно не было похоже ни на одно из обнаруженных археологами ранее. Для скифа, захороненного своими соплеменниками 23 века назад, проделали глубокое узкое отверстие на дне могилы и вставили в него меч острием вниз; лишь головка эфеса осталась над уровнем пола. Это меч был обрядовым. Его рукоятка и ножны покрыты тонкими золотыми пластинами. На ножнах изображены дикие животные, охотящиеся за добычей: лев и гриффон хватают оленя; рядом крадутся два леопарда. На выступающем «ушке» ножен изображена голова дикого хряка.
Интересен не только странный способ захоронения, но тот факт, что подобные изображения были обнаружены на мечах из знаменитых курганов в Кул Оба, раскопки которых были произведены около 150 лет назад на окраине Керчи. Украшение на ножнах из Кул Оба имеет много общего с белозерской находкой. А вот изображения на «ушках» ножен различаются. Главные сцены из пяти фигур совершенно идентичны. Скорее всего, они нанесены на пластину одним и тем же оттиском. Меч из Белозерки короче меча из Кул Оба. Это является веским доказательством в пользу того, что в городах северного побережья Черного моря, вероятно, в Пантикапее или в другом городе Босфорского царства, существовали торговые центры, где продавали доспехи.
До недавнего времени считалось, что большинство скифских мечей были короткими. Но когда было найдено множество мечей с длинными лезвиями, наш взгляд на боевую тактику скифов изменился, так как конный воин с длинным мечом имел большие возможности в сражении как с пехотой, так и с кавалерией.
Слева: церемониальный меч IV века до н.э. Его рукоятка и ножны покрыты золотыми пластинами. Обратите внимание на овальную головку эфеса и суживающуюся к концу рукоятку. В украшении меча сочетаются типичные для скифов изображения животных со сценами боя, выполненные в классическом стиле. Люди одеты в костюмы, характерные как для греков, так и для скифов.
Справа: ножны церемониального меча из захоронения в Кул Оба, украшены изображениями реальных и мифических животных. Сравните простой стиль изображений животных ни тонком конце ножен с изображением морского конька на выступающей “ушке”. Очень похоже, что над “ушком” работал греческий мастер.
По мере того как число эллинов увеличивалось, остро встал вопрос перенаселения. Надо заметить, что за два века греческие города-колонии возникли на побережьях всех доступных морей. По образному выражению историка, греки расселились вокруг морей, «как лягушки вокруг болота». Одно из них – Черное море.
Скифы в вооружении
В орбиту их колонизации попало и Северное Причерноморье. На Крымском полуострове крупные города-колонии – Боспор, Феодосия, Херсонес – обрастали более мелкими городками и селениями. Обитали там не только эллины, но и местное население, в том числе степняки-скифы, с которыми грекам довелось вплотную столкнуться. Скифы были великим народом. Широко и привольно заселили они пояс Великой степи – от Днепра до Байкала жили многочисленные и воинственные скифские племена. Принадлежали скифы к иранской языковой группе индоевропейской семьи. Геродот посвятил скифам целую книгу, и благодаря ему мы знаем о скифах так много, и сведения его, поначалу казавшиеся вымыслом, подтверждены археологией.
Оружие скифов
Скифы были прекрасными конниками и лучниками. Более всего ценили скифы свободу, и потому ни персидский царь Дарий, ни Филипп, отец Александра Великого, так и не сумели их покорить. Царь Атей, создатель Великого скифского царства, самый чтимый из скифских владык, вступил в войну с Филиппом Македонским, будучи 90 лет от роду, и пал в бою с мечом в руке. Наиболее знатным и воинственным было племя так называемых царских скифов, которые в дальнейшем и заселили Крым. Позднее в жестокой схватке с сарматами скифы как народ сошли с исторической арены, но не были уничтожены. В жилах восточнославянских народов течет частица и скифской крови.
Состав войска и характер вооружения Скифии определяли и тактические приемы ведения войны. Скифы никогда не принимали участия в длительных, позиционных сражениях. Чаще всего практиковался метод внезапных атак. Подвижные скифские отряды стремительно нападали на вражеское войско, обрушивали на него град стрел, пущенных ими с коней на полном скаку, и также быстро исчезали. Не успевал враг опомниться, как на него неслась следующая волна изготовленных к стрельбе конных лучников, – вновь обстрел и откат. Пешие воины и тяжелая кавалерия противника не могли ни достать скифов, ни угнаться за ними. Повторенная несколько раз атака волнами приводила в расстройство вражеские ряды. Разгром довершала рукопашная схватка.
В войне с Дарием скифы удачно применили стратегию ложного отступления и «выжженной земли». Уклоняясь от генерального сражения с персами, с превосходящими силами неприятеля, кочевники заманили персов в безводные степи. На пути противника они уничтожали колодцы и источники, выжигали траву и беспрерывно изнуряли пришельцев внезапными набегами. Непобедимый завоеватель Передней Азии Дарий вынужден был в итоге с позором бежать из Северного Причерноморья от войска скифов.
Скифские всадники
В пределы Скифской державы не раз устремлялись властители Египта. Историк Геродот сообщал, что на скифов ходил «фараон Сесострис». Римский священник и историк Орозий называет имя и другого фараона – фараона Весоза. Скорее всего, эти имена есть имя собирательное, относящееся к разным эпохам. Римлянин Тацит называл определеннее имя фараона, одержавшего некогда победу над скифами. Он пишет: «Царь Рамсес овладел Ливией, Эфиопией, странами мидян, персов и бактрийцев, а также Скифией и что, сверх того, он держал в своей власти все земли, где живут сирийцы, армяне и соседящие с ними каппадокийцы…» Из надписей на развалинах Фив римский полководец позднее узнал, что некогда тут обитало огромное войско (называется цифра в 700 000 человек). С этим войском египетский царь и направился на покорение народов. Причем надпись подтверждает всем знакомую истину, а именно: все походы совершались в чисто завоевательных и экономических целях. У Тацита узнаем: «Были прочитаны надписи и о податях, налагавшихся на народы, о весе золота и серебра, о числе вооруженных воинов и коней, о слоновой кости и благовониях, предназначавшихся в качестве дара храмам, о том, какое количество хлеба и всевозможной утвари должен был поставлять каждый народ, – и это было не менее внушительно и обильно, чем взимаемое ныне насилием парфян или римским могуществом». Завоеватели всегда и везде одинаковы.
Поле пирамид
Скифы были предвестниками первого государства (киммерийского) в русских степях на рубеже II и I тысячелетий до н. э., а возможно, и ранее (по оценкам ученого Г. Вернадского). Геродот связывал происхождение скифов с Днепром и считал их древнейшими обитателями страны, детьми змееногой богини-женщины, олицетворявшей самим образом своим «мать сырую землю и ее производительные силы». В данном случае важно даже не место обитания скифов, а то, что весь Древний мир признавал их военные достоинства и стратегические таланты.
Скифы имели полноценные государственные образования и могучую армию, что и позволило им осуществить грандиозную экспансию в Переднюю Азию в VII в. до н. э. Они не раз громили Ассирию, Урарту, Лидию, Египет, которые являлись первоклассными в военном отношении государствами. Переднеазиатские правители, испытав на себе натиск скифских орд в VII в. до н. э., сразу оценили преимущества их войска, и не случайно с тех пор традиционные для Ближнего Востока боевые колесницы были заменены более мобильными и стремительными отрядами всадников-лучников на манер скифской конницы. По свидетельству Геродота, царь Мидии специально приглашал скифов для обучения молодежи искусству стрельбы из лука. Скифы лучники пользовались большим спросом и в Греции. Афины во время войны с персами в V в. до н. э. закупили в Скифии сотни рабов, пополнив ими ряды греческой армии, городской полиции. Скифы оказали влияние и на вооружение греческих колоний Причерноморья, особенно в Таврии. В употребление вошли скифские наконечники стрел, мечи-акинаки, военные тактические приемы. Боспор завел регулярную конницу наподобие скифской и в отличие от остальных эллинских государств сделал на нее основную ставку. Известно, что фракийцы переняли у скифов немало военных приемов, научившись стрелять из лука, не сходя с коня, на ходу. Отчасти заимствовали они и некоторые религиозные обряды скифов, доводя себя до состояния экстаза, вдыхая дым сжигаемой конопли. Скифы передали дакам (северофракийские племена) сведения о существовании железного оружия и свои верования.
Царь скифов
Скифские украшения
Скифское вооружение, приемы боя на века определили стиль войны не только последующих кочевников Великой евразийской степи, но и восточноевропейских рыцарей, как и древнерусских витязей, затем русских казаков. Ну, а стратегия поглощения вооруженных сил противника бескрайним евразийским пространством спасала не раз не только скифов, но и наше, Российское государство.
Подчеркнем, что далекие наши предки трезво смотрели на войну. Будучи уверены в своих силах, они предупреждали агрессора, что тот может потерпеть поражение и потерять все, что имел перед войной. Приведем отрывок из Орозия: «В 480 году до основания города (Рима) царь египетский Весоз, или желая смешать войной юг и север, разделенные почти целым небом и морем пояса, или присоединить их к своему царству, первым объявил войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения. На это скифы отвечали: глупо, что богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться ввиду неизвестного исхода войны без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело. Прежде всего они принуждают самого Весоза в испуге бежать в свое царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Они опустошили бы также весь Египет, если бы не были задержаны и отражены болотами. Вернувшись тотчас назад, они бесконечной резней покорили всю Азию и сделали ее своей данницей». Многие считают, что скифы оказали сильное военное влияние на все племена Евразии. Особо хотелось бы подчеркнуть, что древнегреческий историк и географ Страбон отмечает, ссылаясь на Гомера и другие источники, равнодушие скифов (предков славян) к богатству, роскоши, золоту. Если европейцы, любя богатство и деньги, при заключении договоров готовы были и на бесчестный поступок, то скифы менее всего в жизни заняты сделками и добыванием денег, сообща владея всем, кроме меча и чаши для питья. Их назвали «дивными» и «справедливейшими» мужами. Страбон делает и любопытный вывод относительно характера «западной цивилизации» (на рубеже старой и новой эры): «И это мнение еще и теперь господствует среди греков. Ведь мы считаем скифов самыми прямодушными, меньше всего способными на коварство, а также гораздо более бережливыми и более независимыми, чем мы. Вообще говоря, принятый у нас образ жизни испортил нравы чуть ли не всех народов, внеся в их среду роскошь и любовь к наслаждению, а для удовлетворения этих пороков – гнусные происки и порождающие их проявления алчности. Подобного рода нравственная испорченность затронула также и варварские племена, в особенности «кочевников». Действительно, после знакомства с морем они не только стали хуже в моральном отношении (так, они обратились к морскому разбою и убивали чужестранцев), но соприкосновение со многими племенами привело к тому, что они заимствовали от них роскошь и торгашеские наклонности». Античный исследователь добавляет, что это, правда, способствует смягчению нравов, но одновременно и портит скифов, так как «честность сменяется хитростью».
Страбон
По мере усиления скифы устанавливают тесные торговые отношения с соседями. Появление мощного государства в черноморских областях усилило интерес к ним и греков, что подтверждает и история Одиссея. В результате малоазийские греки основали ряд колоний по северному берегу Черного моря и Азовскому морю, ставших в дальнейшем крупными торговыми центрами (Ольвия, Фанагория, Пантикапей, Феодосия). Правда, историк античности М.И. Ростовцев утверждал, что a priori не ясно, какая может существовать связь между эллинами и иранцами, сидевшими на юге России в ту эпоху, с нашей историей и культурой, когда о славянах и русских мы ровно ничего не знаем. Он писал: «Появление греческих колоний на северном берегу Черного моря было решающим моментом в истории Скифской державы». Действительно, на Кубани, в Крыму, по Днепру найден ряд погребений скифских вождей, наполненных многочисленными драгоценными предметами вооружения, культа и обихода, произведениями частью иранских, а частью греческих мастеров. Тем не менее все это не позволяет говорить о заимствованном характере творчества скифов. Более того, многие ученые, анализируя археологические находки, отдают скифам первенство. Хотя несомненно одно – в основе греко-персидско-скифских отношений лежали многовековые связи культур ряда народов этих регионов.
Древняя воительница
Однако и на скифские территории совершались нападения соседей. В рассказе древнегреческого писателя Лукиана «Токсарис или дружба» скифы Дандамис и Амизок испытывают верность своей дружбы во время тяжелых событий сарматского нашествия. «Вдруг напали на нашу землю савроматы в числе десяти тысяч всадников, – рассказывает скиф Токсарис, – а пеших, говорят, явилось втрое больше того. А так как их нападение было непредвиденно, то они всех обращают в бегство, многих храбрецов убивают, других уводят живыми… Тотчас же савроматы начали сгонять добычу, собирать толпой пленных, грабить шатры, овладели большим числом повозок со всеми, кто в них находился». Постоянные набеги вели к захвату сарматами скифской территории. В итоге это завершилось массовым переселением сарматских племен в Европейскую Скифию – в Северное Причерноморье и на Северный Кавказ, сопротивление скифов было сломлено, и сарматы установили в Скифии господство. Легендарная сарматская царица Амага свободно распоряжалась властью в слабой Скифии. По преданию, что доносит в сочинениях древнегреческий писатель, Амага спасла греческий город Херсонес, осажденный тогда скифами, вернула его жителям, а царскую власть вручила сыну убитого скифского царя, приказав ему «править справедливо».
Сарматы
Историк Т. Райс пишет в книге «Скифы: строители степных пирамид» о том, что схожие скифо-сарматские тенденции (быт, культура) дошли до самой Британии, куда были завезены викингами, а также и кружным путем через Германию. Племена готов в ходе своих завоеваний Юго-Западной Европы принесли с собой и свои многоцветные ювелирные украшения, изделия из металла, и вместе со скифо-сарматскими элементами, лежавшими в их основе, смешанный культурный стиль («звериный», поскольку на большинстве обнаруженных изделий изображались животные) распространился по многим регионам. «Звериный» стиль возродился сначала в Румынии, затем в Австрии и в Рейнской области, откуда он и попал в Англию, уже вобрав в себя элементы и иных культур. Скифо-сарматское влияние особенно заметно в Центральной Европе. По мнению исследователя Т. Раиса, это произошло благодаря просачиванию в этот регион евразийских элементов во время позднего гальштатского и раннего латенского периодов, т. е. начиная приблизительно с 500 г. до н. э. Галыитатские кельты вели практически такой же образ жизни, как и кочевники Евразии. И многие элементы археологических находок, хранящихся в Музее естественной истории в Вене, обнаруживают несомненное сходство с теми, что были найдены в Чертомлыкском кургане (вазы) на Украине. Следы скифов ведут и далее. Евразийские элементы увидим и на Абботсфордском кресте, что в Музее Древнего мира в Шотландии (г. Абботсфорд). На нем изображено дикое животное в явно выраженном скифском стиле.
Сокровища из скифских захоронений
Сенсационные находки скифского золота из «царского» кургана в Республике Тува (2001), показанные в Эрмитаже, позволяют предположить, что ареалы как скифского, так и греческого влияния шире, нежели считалось ранее. Российско-германская экспедиция, ведущая раскопки на севере Республики Тува, обнаружила в долине р. Уюк (местные жители оную называют Долиной царей) «царское» захоронение VII в. до н. э. Судя по полученным данным, так хоронили своих усопших скифские племена. Сокровища из кургана (диаметр кургана примерно 80 м), который ученые назвали Аржан II (Аржан I, разграбленный еще в древности, был раскопан 30 лет назад), после реставрации показали на выставке в Эрмитаже. Костюмы мужчины и женщины, погребенных там в элитном захоронении среди 5000 золотых бляшек, украшений, утвари и оружия, удивительны по изяществу исполнения. Все это, как и золотое убранство из кургана, а также животные, выполненные в скифском зверином стиле, восхищают… Ученые назвали находку главным археологическим открытием XXI века. Если это так, то утверждение о том, что прародиной скифов, как считали ранее древние греки, было лишь Северное Причерноморье, возможно, надо пересмотреть. Эти наблюдения позволяют предположить так же и то, что ход истории в далеком прошлом мог быть совсем иным, нежели он представляется некоторым историкам-романистам.
Скифский котел
Конный воин перед Великой Богиней. Алтай
Имеются разные предположения относительно времени создания найденных предметов искусства. Одни говорят об эпохе, относящейся к началу новой эры или даже ранее; золотые предметы, которые экспонировались на выставке «Золотые олени Евразии» в Москве (из курганов Дона, Поволжья, Крыма, Северного Причерноморья, Урала и Сибири), датировались первым тысячелетием до н. э., наиболее поздние датировки – первые века н. э. Находки из Майкопского кургана восходят примерно к III веку до н. э.
Точка зрения некоторых ученых о том, что скифской культуре всего несколько сотен лет, не выдерживает критики. Подобная датировка, иногда основанная на совершенно случайных проявлениях, ломает привычные рамки мировой истории, сводя ее к ничтожно малой величине во времени, умаляя достижения великих цивилизаций. Фантасты от истории говорят нам, что Египтом называли Русь-Орду в XIV–XVI вв., что Русь под именем Египта описана в Библии. На их взгляд, золотые скифские украшения в «зверином» стиле, которые относят к античным временам и приписывают загадочным древним скифам, созданы в Московской Тартарии и эти изделия якобы принадлежат к ордынско-казацко-татарской культуре XIV–XVIII вв. Как видим, новые мифы создаются и в наше время, и небезуспешно.
Скиф
Орел из скифского кургана
Пишущий о Древней Греции П. Вен в книге «Греки и мифология», говоря о таком вот «мифическом существе», неком Фориссоне, не без иронии писал: «Я полагаю, что у этого несчастного была своя правда. Он был похож на тех фантазеров, с которыми иногда сталкиваются историки двух последних столетий: антиклерикалы, отрицающие историчность Христа, чудаки, отрицающие существование Сократа, Жанны д-Арк, Шекспира или Мольера». Они воодушевляются поисками Атлантиды, открывают на острове Пасхи памятники, воздвигнутые инопланетянами. Вторгаясь на территорию противников «со своей манией систематизированной интерпретации», они ставят «все под сомнение», но делают это крайне односторонне, давая тем самым «оружие против самих себя». Но и у них есть определенная цель. Цель заключается в том, чтоб полностью запутать науку, лишить ее опор, а следовательно, доверия к себе и тем самым ввергнуть людей в состояние «интеллектуальной летаргии».
Золотая пластина из кургана на Алтае
Все археологические находки и сделанные на основе их научные выводы свидетельствуют о почтенном возрасте предков и о постоянном взаимодействии, влиянии цивилизаций друг на друга.
Многие народы будут воспевать битву как крайнее средство решения самых острых вопросов бытия человечества. Война и смерть войдут в обычаи многих народов. Например, у скифов был обычай, согласно которому, на ежегодных собраниях воинов тот, кто убил своего первого врага, обязан был выпить кровь своей жертвы в присутствии правителя и толпы завидующих и восхищающихся зрителей. Скифы верили, что таким способом они могут присоединить бесстрашие мертвого врага к своей собственной храбрости. Также по обычаю после боя каждый воин должен был показать вождю отрезанную голову врага, так как только тогда он имел право на свою долю добычи. В военное время войско, собранное со всех частей, на которые была тогда разделена страна, разбивалось на подразделения, в каждом из которых был свой военачальник. Раз в год все воины собирались у царя на пир, и убивший врага на глазах у царя либо выигравший суд в его присутствии получал право употреблять в быту череп мертвого противника. По словам Геродота, скифы скальпировали врагов, иногда делали салфетки из кожи и неизменно превращали черепа в кружки, оправляя их в золото, какой-нибудь другой ценный материал, и носили подвешенными у себя на поясе. Они использовали подобные «чаши» во время пира, когда пили, давая клятву братской верности или скрепляя принятую присягу, поднимая чашу, полную вина, смешанного с кровью. В чашу эту они окунали конец своего меча. Подобные привычки шокируют сегодня, но в те времена они никого не удивляли. Вспомним строки Блока: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы». И далее: «Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет, / И душный, смертный плоти запах. Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет / В тяжелых, нежных наших лапах?» У каждого времени свои нравы. Однако не эти нравы, а именно военное искусство и мощь заставляли народы уважать скифов.
Бой скифа с римлянином
При этом скифы не чуждались торговли, имея крепкие родовые отношения с югом (Дон, Кубань, черноморское побережье). Южные скифские народы (сарматы) выращивали хлеб и организовывали крупные поставки зерна, масла, овощей в европейскую сторону. Благодаря контролю над торговыми путями эти народы имели устойчивый доход, что могло служить связующей нитью для объединения в федеративное государство. Так, скифский царь Скилур объединил в рамках Крымской Скифии приднепровские и крымские земли, подчинил Ольвию, укрепил столицу – Неаполь Скифский (в черте современного Симферополя), создал мощную армию и военно-морской флот, громивший пиратов. Чем более узнаем о прошлом наших народов, тем более обнаруживаем оснований для известной гордости. Римский писатель Помпей Строг писал: «Начало их (скифов) истории было не менее славно, чем их владычество, и доблестями мужей они прославились не более, чем женщин; в самом деле, сами они были родоначальниками парфян и бактрийцев, а жены их основали царство амазонок, так что если разобрать подвиги мужчин и женщин, то останется неизвестным, который пол у них был славнее… владычества над Азией скифы добивались трижды; сами они постоянно оставались или не тронутыми, или не побежденными чуждым владычеством. Некогда два царя, осмелившиеся не покорить Скифию, а только войти в нее, именно – Дарий и Филипп, с трудом нашли путь для бегства оттуда.»
Подобно Дарию и Филиппу II бегут от идеи единства или известного тождества славян со скифами глашатаи официальной («нерусской») истории. Почему «скифоведы» бегут от славянской тематики, почему с упорством, достойным лучшего применения, глаголят: «Что… касается их (т. е. скифов) непосредственной связи со славянами – в качестве предков или противников, то это чистейшей воды вымысел». Причина сей слепоты – нежелание признать за Великой Азией не только право на ее культурную идентичность, но и страх перед тем, что рухнут твердыни европеизма и атлантизма как истока первородства знаний, искусств, культур, цивилизаций. Понятно, что тогда Азия станет лидером цивилизационного процесса в прошлом и, вероятно, лидером мира в недалеком будущем.
Фигуры, изображающие схватку скифов
В далеком прошлом, да и в более поздние времена, Западу трудно было разобраться в многочисленных племенах Азии. Римлянин Тацит затруднялся различить сарматов и венедов, Птолемей именовал Сарматией довольно обширную область, включившую в том числе и Приднепровье. Отождествление славян и сарматов в восточноевропейской средневековой традиции стало почти нормой. Часть сарматов вошли в состав этнического симбиоза, образованного славяно-иранцами (собственно сарматами), славянской группой росов-русов, живших в районе Меотиды (Азовское море), на знаменитом разбойничьем острове Русия, описанном арабскими авторами. Тут превалировал славянский элемент, известный под именем «роксолан». Слово «роксолане» дошло до нас в греко-римской передаче. Сами они назвали себя россаланами (росы плюс аланы, т. е. плюс иранцы, сарматы). «Роксоланы, – писал российский историк Д. Иловайский, – иначе выговаривалось как россаланы (как поляки вместо «саксы» говорят «сасы»; подобным образом Полесье в латинской передаче обратилось в Polexia, например, в булле Папы Александра IV). Это название сложное – вроде тавроскифы, кельтиберы и т. п.». Позже «малые» скифы с сарматами и боспорцами противостояли натиску могущественного Рима. Запутанна скифская история.
Позднеантичные авторы часто пользуются словом «скифы» для обозначения северных варваров. Скажем, константинопольский автор V в. Приск Панийский, говоря о дипломатических отношениях Восточной Римской империи с гуннами, чаще пользуется термином «скифы», чем «гунны», да и территорию, занимаемую державой Аттилы, как правило, именует Скифией (Skuqikav). Для него «скифы» – термин собирательный, обозначающий смешение нескольких народов, некое полиэтническое объединение. Здесь стоит, пожалуй, подчеркнуть, как это и делают наши историки, что главными элементами, которые скрепляют различные народности в рамках огромного евразийского континента, являются – территория, в данном случае «Скифия», и власть, распространяющаяся на эту территорию, – в этом случае представлена властью Аттилы.
Шло время. Былое величие потеряно. Скифское царство клонилось к упадку. Его разгром довершили в III–IV вв. готы и гунны, окончательно разрушившие некогда могущественную империю. Новое возрождение наступит лишь примерно через два века с интеграцией сарматов в славянский этнический массив. В «Велесовой книге» страна россалан именуется Русколанью (Русской Аланией). Ей предстоит вскоре сыграть заметную роль в образовании Киевской Руси, этой наследницы Скифской империи.
Если бы люди брали в руки оружие только во имя сохранения жизни и свободы! Чаще же мы видим картину совсем иного рода. Война – это не только вопрос защиты отечества и удовлетворения элементарных потребностей (ума, желудка и пр.), но и инструмент порабощения. Ее прямым следствием для удачливых полководцев и царей-победителей были несметные богатства, рабы, величие их столиц. Разве не с помощью войн стало возможным создание богатых «мировых» городов (Ниневии, Афин, Рима, Вавилона, Карфагена)?! Вспомним описание французским писателем Гюставом Флобером знаменитого Карфагена. Восхищаясь богатствами и роскошью, варвары ненавидели его («Им одновременно хотелось разрушить Карфаген и жить в нем»).
Рембрандт. Пир Валтасара и письмена на стене
То же самое можно сказать и в отношении Вавилона. Город поражал своим великолепием. Дворец Навуходоносора считался «варварским чудом роскоши». В городе за века скопилось немыслимое количество золота и серебра. Видимо, богатства и заставили царя персов Кира II двинуться на Вавилон. Уверения, что персы, завоеватели Мидии, «не ценят ни золота, ни серебра», не соответствовали действительности. Ценили, и очень. Пророк Даниил предсказал судьбу древней столицы, объяснив последнему царю Вавилона, Набониду, истинное значение огненных слов, возникших на стенах его дворца. «Мене, текел, фарес» означало: «Сочтено, взвешено, разделено». Сие означало: сочтены годы Вавилона, взвешены его богатства, поделены его земли и народы. Так государство, подчинившее Месопотамию, Халдею, Ассирию, Сирию, Палестину, перешло в руки персидских завоевателей. Таковы судьбы многих бывших империй и царств. Они поднимаются на грабежах жестоко угнетаемых народов, но рано или поздно наступает час и их гибели. Законы судьбы суровы и неумолимы. Знаменитая Вавилонская башня, которую строило множество народов, представляется символом единой цивилизации, и она была разрушена потому, что люди не смогли найти общий язык, решая вопросы в ходе строительства. Представляется, что не боги мира, а боги войны не дали довести до конца великий замысел. Это о Вавилоне Библия гласит: «Город великий, город крепкий. яростным вином блуда своего напоил народы». Персидские войска смогли, повернув течение Евфрата в сторону, проникнуть руслом реки в казавшийся неприступным город и захватить его. Однако захват великого города произошел не в результате победоносной битвы или мужества персов, а благодаря предательству жрецов Эсагилы. История свидетельствует: вавилонская элита в лице главных жрецов храма Мардука (центральное божество Вавилона) вступила в конфликт с правителем страны. Представители этой элиты будто бы не могли простить ему вмешательство в религиозные дела, а также долгие отъезды в Аравию. Жрецы сочли Набонида «сумасшедшим царем». В основе конфликта, учитывая огромные богатства жрецов, полагаем, лежало законное стремление царя ограничить их сверхприбыли. И тогда, рассчитывая найти поддержку у персов, жреческая элита Вавилона пошла на прямую измену, не только развязав против царя разнузданную пропагандистскую кампанию, но и впустив персов внутрь великого города. Сделано это было незаметно и тихо, так что, по словам Аристотеля, «уже три дня прошло, как Вавилон был взят, а часть жителей города ничего еще об этом не знали». Кир занял столицу, по сути, не встретив никакого сопротивления со стороны жителей.
Жрецы
Известны и другие примеры предательства «элит». «Жрецы» развязали против великого государства разнузданную кампанию, стремясь к уничтожению и раздроблению на части Отечества. Но явились уже на стенах дворца огненные письмена, свидетельствующие: час их пробил.
Вавилонская башня
Русский поэт Вячеслав Иванов писал в стихотворении «Астролог»:
…Бьет час великого возмездья!
Весы нагнетены, и чаша зол полна…
Блажен безумьем жрец! И чья душа
пьяна -
Пусть будет палачом! Так говорят
созвездья.
Вероятно, в тесном союзе и сговоре со жрецами того исторического Вавилона были и евреи, переселенные туда насильно. Они очень быстро переняли у вавилонян не только достижения наук, но главное – «таинства» экономических, торговых и финансовых знаний. Историки отмечают, что именно вавилонские жрецы были богатейшими людьми Вавилона и крупными сельскими хозяевами. В их распоряжении были огромные имения, принадлежавшие храмам богов, с тысячами рабов. Со жрецами и вступили в тесный союз еврейские купцы, переселенные из Иерусалима в Вавилон, столицу тогдашней ойкумены. В ту столицу устремлялись потоки самых различных товаров, и торговля приносила бешеные прибыли. Евреи могли свободно передвигаться по империи, вели торговлю, помогая в торговых операциях и финансовых сделках друг другу.
Г. Климт. Юдифь
Вскоре они проникли и в элиту, оказывая услуги как царю, так и жрецам, и порой получали важные посты в государстве. Часть вывезенных купцов-евреев капиталы сохранили и пустили их в оборот. Тем не менее, ненавидя Вавилон, они видели в Кире избавителя, ему всячески помогали, ожидая, что после унижения Вавилона обитавшие в нем евреи вернутся домой с весельем, миром и деньгами. Но сердца многих, выступивших против Вавилона, переполняли жгучая злоба и жажда неутоленной мести:
Помяни Адонаи
В день суда – как эдомляне пламени
Предавали твой город и в плен
Нас вели, восклицая:
«Не оставим и камня на камени!»
О, блажен и блажен,
Злая дочь Вавилона,
Кто воздаст твоей злобе сторицею,
Кто младенцев твоих оторвет
От нечистого лона
И о камень их мощной десницею
Пред тобой разобьет!
Л. Мей. 1854
Мыслители и писатели понимали всю чудовищность войны. Течет человеческой кровью река Ксанф у Гомера. Война сжигает нивы, уничтожает храмы (Геродот). Война между империями Цин и Хань разорила до основания земли Центральной равнины. Война – причина огромных народных бед. Исторические персонажи тем не менее твердят: «Война для нас – привычное дело». Создается впечатление, что история человечества – это только войны. Поэт Овидий, певец любовных метаморфоз, в «Скорбных элегиях» выражает сожаление, что не воспел взятия Трои аргосскими войсками, взятие Фив, взаимное братоубийство, битву воинственного Рима. Полководцы же предпочитали науку войны овидиевской «Науке любви». Война портила и женские характеры – красавицы в ту пору удивительно кровожадны и жестоки.
Шота Руставели
Известная красавица Юдифь, спасая свой город от полчищ царя Ассирии Навуходоносора, уничтожила командующего его армией Олоферна и в награду за свой поступок получила все золото, драгоценные камни и богатые одежды неосмотрительного и сластолюбивого полководца. Кровожадная дщерь Востока, прелестная Нестан Дареджан из «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели, в послании к возлюбленному раскрывает благоуханные уста лишь для того, чтобы сказать: «Вот совет тебе разумный: объяви войну хатавам, заслужи почет и славу в столкновении кровавом».
В «Шахнаме» противоборство добра и зла находит отражение в схватке царя Фаридуна и тирана Заххака. Тиран обращается за помощью к мудрецам, пытаясь задним числом обелить жестокости и злоупотребления своего режима, обещая, что впредь уже не допустит неправды:
Теперь мне ваша грамота нужна,
Что лишь добра я сеял семена,
Что правды я поборник непреклонный
И чту я справедливости законы.
Битвы и сражения пронизывают все искусство классической Греции, Древнего Рима, Пергама, Ассирии, Персии – от пергамского горельефа «Битвы богов» и до колонны Траяна. Удивительные фигуры композиции в Пергаме восхищали многих. И.С. Тургенев писал: «.Все эти – то лучезарные, то грозные, живые, мертвые, торжествующие, гибнущие фигуры, эти извивы чешуйчатых змеиных колец, эти распростертые крылья, эти орлы, эти кони, оружие, щиты. это торжество злобы и отчаяния, и веселость божественная, и божественная жестокость – все это небо и вся эта земля, – да это мир, целый мир, перед откровением которого невольно холод восторга и благоговения пробегает по жилам.»
Орест, преследуемый эриниями
Русский драматург П. Гнедич подчеркивал, что борьба народов настолько сильно поражала современников, что они пожелали увековечить ее в истории силами искусства, «идеализируя позу, они искали реального племенного сходства, достигая поразительных результатов». Как говорит Гёте в «Фаусте»: «Лишь тот, кем бой за жизнь изведан, жизнь и свободу заслужил». Однако менее всего хотелось бы поэтизировать причины войн, тем более что зачастую они до удивления циничны и прозаичны.
Жизнь в те давние времена была жестокой, кровавой и опасной. Сама природа не жаловала обитателей земли, подвергая их бытие постоянным испытаниям и бедам. Несчастных людей, словно Ореста безжалостные эринии, преследовали пожары, наводнения, эпидемии, землетрясения, цунами, войны, глады и моры. Поэтому люди и старались умилостивить богов, как только могли. Отсюда появление чудовищных обычаев – предлагать богам живых людей в качестве дара (часто это были дети). Более тысячи лет многие древние цивилизации соблюдали сей обычай, рожденный отчаянием. Во время осады городов старших сыновей, наследников, сбрасывали с укрепленных стен в надежде, что местное божество смилостивится и придет на помощь попавшему в беду городу. Так было в Карнаке – на Ашкелонской стене, так было и в финикийском Угарите, когда детей отправляли в пламя костра во славу Эля и Ваала. Израильский судья Иеффай отдал свою дочь на всесожжение в честь Яхве (Книга Судей, 11:30–31). Цари Иудеи Ахаз и его внук Манассия сжигали сыновей в специальном месте жертвоприношения (молок), в долине Хинном, к югу от Иерусалима. Такие жертвоприношения были в порядке вещей, хотя пророки и осуждали жестокую практику: «Ибо сыновья Иуды делают злое перед очами Моими, говорит Господь; поставили мерзости свои в доме, на котором наречено имя Мое, чтобы осквернить его. И устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило» (Иеремия, 7:30–31). Жертвенники были и в финикийском Карфагене, где предавали сожжению останки тысяч маленьких детей. В Кносском дворце на Крите археологи нашли кости детей с сохранившимися отметинами от ножей, что может навести на мысль о ритуальном жертвоприношении и даже каннибализме.
Рейтерн. Авраам приносит Исаака в жертву
Как гласит легенда, Агамемнон перед отплытием ахейского флота в Трою через Эгейское море принес в жертву свою дочь («Ифигинея в Тавриде»). Всем известна история с Авраамом, которому бог Эль повелел принести в жертву его любимого первенца – Исаака. Авраам уже занес кинжал над головой Исаака, чтобы отдать жизнь сына божеству, но, на счастье, увидев барана, понял, что это был ниспослан ему небом «козел отпущения».
При бесспорном общем кровавом тоне палитры мировой истории в войнах древности есть и конструктивные моменты. Более всего они заметны у греков, римлян, китайцев, македонцев и, видимо, у славян. Обратимся к личности Александра Македонского, чья деятельность не лишена созидательных начал, хотя судьба его трагична, как судьба всех завоевателей. Этот человек в мечтах и утопиях хотел объединить мир Запада и мир Востока. Македонец, человек славянских корней, впервые попытался соединить культуры и народы столь далеких и разных миров. Не странно ли, что наследник царя Филиппа, не имевший ни огромной армии, ни денежных средств, отягощенный долгами, едва вышедший из детского возраста, решил посягнуть, как пишет историк Плутарх, не только на Вавилон и Сузы, Египет, Индию, но и «возмечтать о власти над всем человечеством»?! Плутарх уверяет нас, что Александром в устремлениях руководили философия, унаследованная им от Аристотеля, и интеллектуальный багаж (сопровождавшие его в походах гомеровские «Илиада» и «Одиссея»). Они стали для него руководством к последующим великим свершениям.
В степях Евразии. Он не имел письменности, поэтому его политическую и социальную историю ученым приходится воссоздавать на основе довольно скудных сведений, которые сохранились в других культурах, и на основании археологических исследований. История средневековья и античности надежно хранит тайны скифов.
Чаще всего скифы упоминаются в произведениях латинских и греческих авторов. Нередко они называли так многие народы, жившие в те времена на огромных территориях евразийских степей. Однако более тщательное изучение этого названия дает основание считать, что этим именем звали себя только жители Приазовья и Северного Причерноморья.
Победа над Персией
Самым знаменательным событием ранней истории Скифии было вторжение на ее территорию персидских завоевателей. Они хотели покорить независимый народ и сделать его своим данником.
Нашествие бесчисленных полчищ Дария, персидского царя, грозило Скифии катастрофой. Переправившись через Дарий со своим войском на протяжении двух месяцев шел по степям, преследуя скифов. Но те отходили, не принимая боя. Персидскому царю так и не удалось вызвать противников на решающее сражение. Скифы мотивировали свой отказ тем, что у них нет городов, которые стоило бы защищать, нет и обработанных земель. Они всего лишь кочевники, ведущие привычный для себя образ жизни. Но при этом они постоянно беспокоили персов мелкими набегами.
В результате войско Дария, пройдя всю Скифию и некоторые соседствующие с ней земли, вынуждено было бежать.
Происхождение
Существует версия, что древние скифы пришли на причерноморские земли из Азии. Они вытеснили с них киммерийцев. пишет о том, что некогда скифы были немногочисленны и слабы. Они проживали на берегах Аракса. Затем скифы окрепли и завоевали Предкавказье и земли на северном побережье Черного моря. До сих пор точно не установлено, какую реку Диодор называет Араксом. Дело в том, что в те времена так называли многие реки. Поэтому у ученых пока нет единого мнения, где первоначально обитали древние племена скифов.
Язык загадочного народа
Скифы, история которых покрыта множеством тайн, не оставили практически никаких данных о своем языке. Ученые располагают лишь некоторым количеством географических названий и личных имен, которые остались в текстах других народов. Но даже этих данных оказалось достаточно, чтобы утверждать, что скифов принадлежал к иранской группе.
Общественный строй
Греки воспринимали Скифию как диковинную землю с летающими «белыми мухами» (снег). Они были уверены, что там всегда царит холод, что земля эта дикая, заселенная кочевыми племенами. Характеристика скифов встречается в произведениях Горация и Овидия.
Господствующее положение в обществе имели царские скифы. Они жили в степях между и Днепр. Племя их было самым многочисленным. Остальные группы от них зависели. На правом берегу Днепра и в степях Крыма жили скифы-кочевники, а между Днепром и Ингулом - земледельцы.
С момента своего появления на исторической сцене Скифия выступала как сложное общественное образование. Немалую роль в те времена играла родоплеменная структура, но со временем, как показывает история средневековья, ее основы были видоизменены в связи с появлением частной собственности. Как следствие - появление социального неравенства. Возникла богатая аристократическая верхушка, усилилась власть царя и его дружины.
В дальнейшем основой скифского общества стала семья, у которой в собственности были скот и домашнее имущество.
Во главе племени стояли родовые старейшины и цари. Власть последних передавалась по наследству. Бытовало мнение о божественном происхождении рода правителей, которые параллельно выполняли и судебные функции. Любое неповиновение каралось смертельной казнью.
Быт и обычаи
Скифы - это кочевой народ. Военная организация племени в целом наложила отпечаток на все стороны жизни древнего народа. Вооружен был не только каждый мужчина, но нередко и женщины. Каждый кочевник с детства имел верного друга - коня.
Более всего скифы ценили мужество и храбрость в бою, воинскую доблесть, преданность своему народу. От количества убитых в сражении врагов зависела доля военной добычи.
История родства велась по мужской линии. Потомки скифов (старшие сыновья) часть родительского имущества получали еще при жизни отца. Младшему сыну доставалось все остальное хозяйство. Женщины находились в подчиненном положении. Они занимались домашним хозяйством. Захваченные в сражениях люди становились рабами, которых скифы продавали грекам. Немногочисленная часть пленников оставалась в племени. Они ухаживали за скотом, помогали в ведении хозяйства.
Скифы соблюдали сложный погребальный обряд. Его очень подробно описывает Геродот. Когда умирал знатный скиф, его тело бальзамировали так, чтобы оно могло сохраниться в течение 40 дней, - именно такой срок был отведен на прощание с покойником. На него надевали богатые одежды, укладывали в колесницу и возили по многочисленной родне.
Самыми пышными, безусловно, были похороны царей. Его тело возили по всем племенам, которые находились в его подчинении. В знак скорби по правителю рядовые скифы обрезали себе волосы и даже наносили себе серьезные увечья (прокалывали мечом руки или ноги).
Вера
Скифы, история которых еще до конца не изучена, в религиозных представлениях достигли высокой степени обожествления явлений природы и ее сил.
Главной у скифов была богиня, охранявшая домашний очаг, - Табити. Она воплощала родовое и семейное единство. Молитва, обращенная к ней, считалась величайшей клятвой.
Папайа скифы считали своим прародителем. Согласно легенде, дочь реки Борисфен и Папай - это родители первого скифа - Таргитая.
Гол-Али, что означает Земля, олицетворял воду и землю как основу порождающих начал.
Папай, Табити, Али - триада, которая возглавляла пантеон скифских божеств.
Арес - бог войны. Поскольку скифы - это воинствующий народ, этот бог играл особую роль в их жизни. Это подтверждает и тот факт, что именно Аресу скифы строили святилища. В его честь каждый год проводились празднества, на которых самые храбрые воины в награду получали чашу вина.
Скифы, как и многие индоиранские народы, имели жрецов, которых они очень почитали. Однако если предсказания священнослужителей не сбывались, их подвергали мучительной казни.
Искусство скифов
Захоронения вождей и представителей знати в насыпных курганах позволило многое узнать о культуре и искусстве этого народа.
После победы над Персией для Скифии наступает почти двухвековой период расцвета. Большинство исследованных курганов относятся к этому времени. Их размеры сильно отличаются. Над захоронениями обычных воинов строились небольшие насыпи, в то время как над могилами военноначальников и царей возводились огромные земляные холмы. Иногда в них использовались и каменные конструкции.
Самый известный царский курган Чертомлык имел высоту 19 м (до начала раскопок) и окружность в основании холма - 330 м. Высота Александропольского холма превышала 21 м.
Вместе с усопшим хоронили многие дорогие ему при жизни вещи, предметы роскоши, декорированные, как правило, в «зверином» стиле. Это название произошло из-за того, что очень любили рисовать животных скифы. Картинки с людьми встречаются довольно редко. Украшения чаще всего имели изображения таких привычных для скифов животных, как барс, олень, лось, хищные птицы. Фигурки их чеканили на золоте и серебре. Бронзу и железо использовали простые скифы. Картинки с изображениями животных можно увидеть не только в чеканке. Их отливали из золота, вырезали по дереву, рисовали на стенах. При этом неизменно соблюдались определенные, довольно строгие правила. Так, животные всегда были изображены в движении и обязательно сбоку. Их головы должны быть направлены в сторону человека.
«Звериный» стиль скифов отличается живостью, характерностью создаваемых образов. Перед закатом Скифии изображения стали более грубыми и линейно-плоскими.
Несмотря на то что древние курганы длительное время грабились, до сих пор в них хранятся большие сокровища скифов. Это объясняется тем, что раскопки в основном велись бессистемно, из-за чего большое количество артефактов были не замечены.
Скифские курганы
В захоронениях, исследованных археологами, обнаружены предметы вооружения (в мужских погребениях). Поскольку каждый скиф был конным стрелком, то совершенно понятно наличие в могилах бронзовых наконечников стрел, а также остатков самого лука. Распространенное оружие у скифов - мечи-акинаки и копья. В женских захоронениях обычно находились украшения и зеркала.
Курганы знати отличались большим разнообразием находящихся там предметов. Ножны акинаков и футляры для стрел (гориты) зачастую были украшены золотыми пластинами, оформлены мифологическими изображениями. Одежда погребенных знатных скифов и покрывала расшивались золотыми бляшками. Часто в таких захоронениях встречаются различные сосуды - открытые чаши с двумя ручками, ритоны, кубки шаровидной формы. Их изготавливали из золота или из дерева с золотыми накладками.
Меч скифов
Знаменитый скифский акинак представляет собой короткое колюще-режущее оружие. Он предназначен для ближнего пешего боя. Длина акинака вместе с рукоятью примерно 45 см, длина клинка - 25-30 см.
Клинок имел форму сильно вытянутого треугольника. Он мог иметь одно и два лезвия. В последнем случае они располагались параллельно друг другу и резко сужались в последней трети. Сечение меч скифов мог иметь линзовидное или ромбическое. Исследования обнаруженных в Тлийском могильнике клинков показали, что уже в те далекие времена применялась цементация не только заготовок, но и готового оружия для улучшения его рабочих качеств.
Меч вместе с рукоятью выковывался из полосовой заготовки. Затем при помощи к нему крепились перекрестие и навершие, изготовленные отдельно.
Мечи и кинжалы скифские воины носили в ножнах, выполненных из дерева. Однако дерево сохраняется плохо. Поэтому теперь сложно судить о форме их ножен. Гораздо лучше сохраняются окончания мечей, так называемые бутероли, которые изготавливались из кости или металла.
Царское оружие
Парадные скифские мечи были обнаружены в «Царских курганах». Их относят ко второй половине IV века до нашей эры. Их рукояти обложены золотым листом с овальным или округлым навершием. Перекрестия мечей треугольные. В верхней части клинка имеются вырезы, которые характерны для поздних парадных мечей. Недавно в Эрмитаже демонстрировался акинак, найденный в кургане у села Филлиповка (Оренбургская область), который относят к IV веку до нашей эры. Клинок меча по центру ажурный. На нем чередуются прорези и штампованные изображения хищных птиц, покрытые золотом. Для специалистов остается загадкой, как такая ювелирная работа могла выполняться в столь давние времена.
Поклонение оружию
Скифы - это народ, в жизни которого меч использовался не только как оружие. Очень часто его применяли в ритуалах, скрепляющих клятву или договор. С глубокой древности мечу отводилась роль символа царской власти, а также хранителя силы и доблести воина.
Легендарные сокровища
В древнем мире скифские племена были самыми большими любителями золота. Оно символизировало у этого народа могущество, бессмертие, солнце и свет. Золото сопровождало их везде и всегда - начиная от колыбели младенца и кончая Многие историки, в том числе и Геродот, ошибочно считали, что скифы ничего не знали о существовании других металлов. Однако доказали, что они использовали и бронзу, и медь, и серебро. Однако основным металлом скифов было золото.
Многие исторические источники утверждают, что искусство скифов заимствовано из Греции. Существует версия, что мастера этого народа могли изготавливать ювелирные изделия, подобные греческим.
Легендарные сокровища скифов были частично награблены. По утверждению Геродота, воинствующий народ не только собирал дань на своих территориях, но и грабил народы, проживающие на них.
Большинство находок, обнаруженных в могилах скифов, вызывают огромный интерес ученых всего мира. По богатству захоронений их курганы можно сравнить лишь с микенскими гробницами в Греции. Сокровища скифов хранятся в специальной кладовой петербургского Эрмитажа, а также в других музеях нашей страны.
Древние ювелиры изготавливали свои произведения в особом стиле, который трудно спутать с каким-то другим. Речь идет о знаменитом «зверином стиле», о котором мы говорили ранее. Чаще всего они изображали различные фигурки животных. Довольно часто такие рисунки использовались в украшении посуды, оружия, культовых предметов.
Женская одежда знатных скифянок обильно расшивалась золотыми пластинками и бляшками. Наряд дополняли ожерелья, гривны, перстни и серьги из золота. Большое количество таких женских украшений найдено в скифских курганах.
Сегодня не утихает интерес к наследию скифов и к их сокровищам в том числе. К сожалению, в последние годы они появляются не только в лучших выставочных залах мира. Довольно часто скифские сокровища становятся добычей «черных копателей». Их золото стало прибыльным делом для нечистоплотных на руку охотников за артефактами.
1.2. Военное дело скифов
Во время греческой колонизации северного берега Черного моря в степях региона господствовали скифы, контролировавшие обширные пространства от Дуная (древний Истр) на западе и до Дона (древний Танаис) на востоке. Нет никаких сомнений, что эти воинственные кочевники представляли для переселенцев немалую опасность, их отряды могли стремительно налететь из степей, разграбить поселения земледельцев и так же стремительно исчезнуть в бескрайних степных пространствах. Если же собирались целые кочевнические армии для проведения масштабных завоеваний или грабительских походов, то они уже представляли глобальную угрозу, способную дестабилизировать военнополитическую обстановку на обширнейших территориях, сокрушить крупные государства и т. д. Военная история скифов в этом отношении не является исключением, а, скорей, правилом.
Для исследования военного дела любого древнего народа важное значение имеют сохранившиеся сведения письменной традиции, археологические данные (находки оружия, воинские могилы и пр.), иконографические материалы (изображения воинов и просто оружия на рельефах, росписях и пр.) и т. д. При изучении находок оружия важно помнить, что всю его совокупность можно разделить на три составляющие (Vencl, 1984. P. 127; Шнирельман, 1994. С. 35):
Рис. 3. Изображения скифских воинов 1 - на серебряном сосуде из Воронежских курганов; 2 - золотая бляшка из КульОбы; 3 - на амфоре из кургана Чертомлык; 4 - золотая монета скифского царя Атея; 5 - каменное изваяние из Донецкой области; 6 - реконструкция вооружения скифского вождя по находкам из кургана Толстая
1. Специализированное оружие, которое использовалось только на поле боя (мечи, тяжелые копья и т. д.). Оно было на вооружения специалистов военного дела - аристократии, дружинников, наемников.
2. Неспециализированное оружие (лук со стрелами, легкие копья, ножи и т. д.), которое могло использоваться как на поле боя, так и, к примеру, на охоте. Такое оружие использовала основная масса рядовых ополченцев.
3. Оружие случайного использования (камни, палки и т. д.).
Последняя составляющая вряд ли может стать предметом специального научного интереса. Первые две, напротив, принципиально важны, при этом вполне понятно, что для понимания военного дела изучаемого общества первостепенное значение имеет наличие или отсутствие специализированного оружия.
Многочисленные археологические материалы, а также изображения скифских воинов на предметах искусства позволяют уверенно считать, что, прежде всего, они были конными лучниками (см.: Мелюкова, 1964; 1989. С. 92; Черненко, 1981). Луки, как известно, бывают простыми, т. е. сделанными из одного куска дерева, или сложными, изготовленными из нескольких соединенных вместе деревянных частей или из дерева и кости (рога). Скифские луки были сложными. По форме они напоминали греческую букву «сигма» (?) с перехватом в средней части и загнутыми наружу концами, длина их чаще всего составляла 0,60–0,70 м. Изображения такого лука можно видеть на многих памятниках скифского искусства (рис. 3), на одном из них - электровом сосуде, найденном в кургане КульОба под Керчью, - представлен также способ натягивания тетивы (рис. 4). В принципе, такая форма оставалась неизменной на протяжении всей скифской эпохи, и за ней обоснованно закрепилось название лука «скифского» типа. Любопытно, однако, что единственный скифский лук неплохой сохранности был найден в одном из курганов IV в. до н. э. группы Три Брата под Керчью(Бессонова, 1973. С. 250, рис. 6). Этот сложный лук (рис. 5) состоял из трех деревянных пластин, обмотанных по спирали полоской коры.
Лук вместе с необходимым запасом стрел хранился в специальном футлярегорите, который носился на поясе с левой стороны. Гориты имели трапецевидную или прямоугольную форму, они изготавливались из дерева, обтягивались кожей, иногда украшались нашивными бляшками и т. п. Настоящими шедеврами античного ювелирного искусства являются золотые обкладки парадных горитов (рис. 6), открытые в скифских царских курганах IV в. до н. э. (Чертомлык, Мелитопольский, Пять Братьев).
Скифские стрелы, как и стрелы других народов, состояли из трех частей: наконечник, древко и оперение. Их длина составляла около 0,60–0,70 м; древки изготавливались из дерева или тростника, выемка для накладывания на тетиву в задней части стрелы (так называемое «ушко») составляло 0,25–0,35 см. Наконечники стрел у скифов, в основном, делались из бронзы, железные встречаются реже. Наиболее ранние из них (VII–VI вв. до н. э.) имели листовидную или ромбическую форму, выступающая втулка порой снабжалась острым шипом (рис. 7, 2). Правда, уже тогда появились наконечники трехлопастной или трехгранной формы (рис. 7, 3), которые к концу VI в. до н. э вытеснили более ранние.
Рис. 4. Электровый сосуд из кургана КульОба с изображением скифов
Рис. 5. Деревянный лук из Трехбратнего кургана под Керчью, вид с двух сторон (по С. С. Бессоновой)
Крупный специалист в области военного дела скифов Е. В. Черненко считает, что прицельная стрельба из «скифского» лука была вполне эффективной, начиная с расстояния 90 м. Стрельба с коня, особенно в движении, вероятно, снижала точность попадания и сокращала дистанцию полета стрелы, но тренированный лучник мог сделать 10–12 выстрелов за минуту (Черненко, 1981. С. 140–141). Таким образом, совсем нетрудно представить, что отряд скифской конницы мог буквально засыпать противника тучей стрел и тем самым нанести ему немалый урон (рис. 8), что, безусловно, способствовало успеху в завязывавшемся затем ближнем бою.
Оружием ближнего боя у скифов были копья и мечи, хотя копья, несомненно, могли использоваться также для метания по врагу. Специально для метания использовались дротики, имевшие узкий длинный наконечник с небольшим жаловидным пером (рис. 7, 12). Последние представляют немалый научный интерес, поскольку, скорее всего, являлись оружием местного северопричерноморского происхождения, появившимся здесь довольно поздно - в V в. до н. э. По размерам дротики не отличались от копий, но их наконечники выделялись явным своеобразием. Прежде всего, это относится к их размерам - тенденция развития таких наконечников сводится к увеличению длины до 0,40 и даже 0,50 м. Следует указать и на своеобразие формы, поскольку наконечник дротика состоит не из двух обычных для копья частей (втулка и перо), а из трех: втулка, стержень и перо. На втулку, в которой крепилось древко, приходилось приблизительно 1/3 длины наконечника, далее следовал еще более длинный, постепенно сужающийся к концу стержень, завершавшийся небольшим жаловидным пером. Это перо с двумя боковыми шипами имело небольшие размеры, составлявшие приблизительно 1/10 длины наконечника. Дротик такого типа можно признать прекрасным метательным оружием, несколько приближавшимся к идеальному метательному копью - римскому «пилуму»2. Любопытно, что они использовались не столько степняками-кочевни
Рис. 6. Золотая накладка на горит из кургана Чертомлык
Рис. 7. Вооружение скифов 1 - золотая бляшка в виде скифского всадника из кургана КульОба; 2–3 - бронзовые наконечники стрел; 4 - кинжал; 5–7 - мечи; 8, 10, 11 - наконечники копий; 9 - втоки копий; 12 - наконечник дротика; 13 - чешуйчатый панцирь; 14 - бронзовый шлем прикубанского типа (2, 3, 6, 14 - по В. А. Ильинской и А. И. Тереножкину; 4, 5, 10–13 - по А. И. Мелюковой; 7 - по Г. Л. Евдокимову и В. М. Мурзину; 8 - по В. А. Ильинской) Рис. 8. Скифская конница в бою (по М. В. Горелику)
Вались дротики, имевшие узкий длинный наконечник с небольшим жаловидным пером (рис. 7, 12). Последние представляют немалый научный интерес, поскольку, скорее всего, являлись оружием местного северопричерноморского происхождения, появившимся здесь довольно поздно - в V в. до н. э. По размерам дротики не отличались от копий, но их наконечники выделялись явным своеобразием. Прежде всего, это относится к их размерам - тенденция развития таких наконечников сводится к увеличению длины до 0,40 и даже 0,50 м. Следует указать и на своеобразие формы, поскольку наконечник дротика состоит не из двух обычных для копья частей (втулка и перо), а из трех: втулка, стержень и перо. На втулку, в которой крепилось древко, приходилось приблизительно 1/3 длины наконечника, далее следовал еще более длинный, постепенно сужающийся к концу стержень, завершавшийся небольшим жаловидным пером. Это перо с двумя боковыми шипами имело небольшие размеры, составлявшие приблизительно 1/10 длины наконечника. Дротик такого типа можно признать прекрасным метательным оружием, несколько приближавшимся к идеальному метательному копью - римскому «пилуму»2. Любопытно, что они использовались не столько степнякамикочевниками, сколько земледельческими племенами Прикубанья и лесостепей Северного Причерноморья.
(2 Считается, что такие метательные копья легионеры получили уже к концу II в. до н. э. Пилум имел очень длинный наконечник и небольшое, напоминавшее наконечник стрелы, острие (Коннолли, 2000. С. 131, 233). По описанию Полибия (VI, 29), наконечник пилума и древко имели равную длину - около 1,35 м, при этом древко на половину длины вставлялось во втулку наконечника. Таким образом, получалась трехчастная конструкция общей длиной около 2,10 м, в которой из трех равных по длине частей самой тяжелой была центральная (втулка с вставленным в нее древком). Такое устройство обеспечивало оптимальный режим полета метательного копья. При этом даже если противник не был поражен, и пилум, к примеру, втыкался в щит, его тонкий наконечник сгибался, а длинное древко мешало свободному движению вражеского воина.)
Скифские копья, как и копья других варваров Северного Причерноморья, в длину достигали 1,70–2,20 м. Железные наконечники копий имели перо листовидной формы и втулку для насаживания на древко (рис. 7, 8, 10, 11). На нижнюю часть древка иногда надевались железные подтоки (рис. 7, 9), которые, служа противовесом, облегчали воину обращение с оружием.
Чрезвычайно типичны для скифской культуры железные мечи и кинжалы, за которыми закрепилось название акинаков (рис. 7, 4–7). Вполне обоснованно считается, что акинаками были вооружены, главным образом, дружинники, основная часть простых воинов их, скорее всего, не имела (см.: Мелюкова, 1964. С. 46 сл.; 1989. С. 93–94). По форме мечи и кинжалы одинаковы, но размеры их различны. Кинжалы не превышали 0,30–0,40 см в длину; мечи же примерно в два раза длиннее - 0,50–0,70 м, они предназначались для нанесения рубящих и колющих ударов. Большие рубящие мечи длиной 1 м и более в Скифии встречаются реже.
Чрезвычайно интересны наблюдения специалистов о видоизменении рукояти скифских мечей, а точнее - перекрестия, отделяющего рукоять от лезвия, и завершающего его навершия. В VI в. до н. э. навершия были «брусковидными», а перекрестия - «сердцевидными», «бабочковидными» или «почковидными». С V в. до н. э. появлялись так называемые «антенные» навершия (рис. 7, 7). Позднее форма рукояти заметно упростилась, навершие стало овальным, а перекрестие уже напоминало не бабочку или сердечко, а широкий низкий треугольник. Следует заметить также, что среди находок скифского вооружения небольшим количеством экземпляров представлены боевые топоры и клевцы - оружие в форме небольшой кирки (см.: Мелюкова, 1964. С. 65 сл.; 1989. С. 94). Нет сомнения, что некоторые предметы наступательного вооружения у скифов имели отношение к социальной структуре общества, а также связывались с определенными сакральными представлениями. Сакральная символика отчетливо выступает на примере меча, которому, по сообщению Геродота (IV. 62), скифы приносили специальные жертвы (см.: Алексеев, 1980). Социальный статус, вероятно, связывался с булавой, поскольку подобные находки зафиксированы только в погребениях скифской аристократии IV в. до н. э.: курган Солоха и Толстая Могила (рис. 3, 6; Манцевич, 1987. С. 61–62, кат. 37; Мозолевський, 1979. С. 179, 64, кат. 118)). Любопытно, что литой бронзовый предмет, который можно признать деталью булавы, был обнаружен недавно во время раскопок одного из античных поселений на Таманском полуострове, Артющенко I, в слое IV в. до н. э. (рис. 9). По внешнему виду этот предмет напоминает усеченный конус с отверстием в центре; особое внимание привлекает его оформление девятью специфическими «перьями». Вполне возможно, что он крепился на рукоять булавы снизу. Каким образом данный необычный объект попал на довольно небогатое боспорское поселение, сказать затруднительно, хотя следует отметить, что некоторые предметы, весьма значимые для культуры местных племен Северного Причерноморья, проникали на Боспоре очень рано, практически одновременно с их появлением в степях. Выше уже говорилось о находке скифского лука в Трехбратних курганах под Керчью, в дальнейшем повествовании эта чрезвычайно показательная тенденция будет отмечена еще не один раз.
Рис. 9. Деталь булавы из поселения Артющенко I
Что касается защитного вооружения, то в его составе, прежде всего, следует назвать щит. Скифские щиты делались из дерева, обтягивались кожей и иногда снабжались покрытием из узких металлических пластинок (Мелюкова, 1964. С. 78; Черненко, 1968. С. 99 сл.). По форме щиты были овальными, прямоугольными или почти квадратными (см.: рис. 4; 9). Кроме щитов, скифская аристократия имела защитный доспех, относящийся к категории наборных пластинчатых (см.: рис. 7, 13; Мелюкова, 1964. С. 69 сл.; Черненко, 1968. С. 7 сл.; Горелик, 1993. С. 108 сл.). Металлические пластины нашивались на кожаную основу горизонтальными рядами таким образом, что каждый верхний ряд несколько перекрывал (приблизительно на 1/3) нижележащий. Такие панцири обеспечивали достаточно надежную защиту от ударов копий и мечей и при этом мало стесняли движения воина.
Скифские мастера иногда подобным образом изготавливали наборные шлемы. Вообще же, для скифов шлемы не являлись обязательной частью вооружения, хотя с самого раннего времени (VII–VI вв. до н. э.) у них бытовали бронзовые литые шлемы полусферической формы, которые по месту основного числа их находок обычно называются «прикубанскими» (рис. 7, 14;Рабинович, 1941. С. 109 сл.;Мелюкова, 1964. С. 76–77; Черненко, 1968. С. 76 сл.; Горелик, 1993. С. 168–169). В V в. и особенно в IV в. до н. э. скифская аристократия использовала греческие шлемы, в основном, халкидского типа (см. главу 1.3), которые при этом несколько переделывались в соответствии с местными вкусами и традициями. Среди аристократии также отмечено использование греческих бронзовых поножей, так называемых кнемид (о них см. главу 1.3), защищавших ногу воина от стопы до колена.
Так в общих чертах выглядело вооружение потенциальных противников греческих переселенцев на северном берегу Черного моря, однако можно сказать и иначе: так вооружались потенциальные союзники в случае возникновения конфликта, при этом отнюдь не только с какимито варварскими группировками, но и с соседямигреками. Междоусобные споры, кровавые распри, братоубийственные войны - постоянные спутники всей греческой истории, и вряд ли здесь уместна какаялибо идеализация колонистов Боспора. Скорее всего, они без особых колебаний приглашали варварские дружины для помощи в борьбе с какимито досадившими им соплеменниками из других городовгосударств.
На наш взгляд, не может возникнуть ни малейшего сомнения в том, что боевые качества скифских конников, так сказать, родившихся в седле и с детства привыкших стрелять из лука, сражаться копьем и т. д., следует признать весьма высокими. По свидетельству Геродота (II. 167), у скифов, как и у других варварских народов, именно труд воина почитался более всего, признавался благородным. Можно даже говорить о развитии в скифском обществе настоящего культа воинавсадника, связанного с почитанием оружия, героизацией усопших предков и т. д.
Военный потенциал Скифии, войско которой состояло из таких воинов, был весьма серьезным. Среди самых известных кампаний, проведенных скифами, следует назвать войну против персидского царя Дария I. Точная дата этой войны неизвестна, но, скорее всего, она разразилась между 515 и 512 г. до н. э. (см.: Мазетти, 1982; Черненко, 1984; Эдаков, 1986; Полин, 1994; Shahbazi, 1982; GardinerGardner, 1987). Война хорошо описана в четвертой книге «Истории» Геродота, который, как известно, за это сочинение получил почетное прозвище «отца истории». Геродот нарисовал впечатляющую картину противоборства скифов и персов, в которой, несмотря на ряд «темных», непонятных мест, общая канва событий вполне ясна. Дарий, желая наказать скифов, прошел через северные Балканы, переправился через Истр (современный Дунай) и, таким образом, совершил вторжение в Скифию. Для противостояния агрессии скифы создали три армии и, уклоняясь от решающего сражения, начали осуществление стратегического плана, сочетавшего заманивание противника в глубь территории с использованием тактики «выжженной земли». Несмотря на огромные трудности, персы преследовали скифов и дошли до Танаиса (современный Дон), переправились через него, но затем решили повернуть назад. Не достигнув никакого результата и потеряв большую часть войска, Дарий вынужден был уйти из Скифии.
Еще более печальная судьба ожидала в 331 или 330 г. до н. э. Зопириона, полководца Александра Македонского, о походе которого в Скифию и об осаде Ольвии сохранились краткие сведения у древних авторов (Just. XII. 2. 16; Macrob. Saturn. I. 11. 32; Oros. IV. 19. 4; Curt. X. 1. 43–44). В эпитоме сочинений Помпея Трога, составленной Юстином, говорится, что он погиб здесь вместе со всей армией (Just. XII. 2. 16). Современные исследователи трактуют обстоятельства этого похода поразному(см.: Доманский, 1985; Гаврилюк, Черненко, 1991; Самойлова, 1993; Алексеев, 2003. С. 243– 245), однако, слава победы над Зопирионом, как правило, связывается со скифами.
Совсем не удивительно, что за свои военные победы скифы стяжали славу непобедимых (Мелюкова, 1949). В связи с этим, правда, необходимо привести весьма авторитетное мнение историка V в. до н. э. Фукидида, писавшего, что «нет народа, который сам по себе мог бы устоять перед скифами, если бы они были едины» (II. 97,5). Единства в действиях скифов, как можно полагать, очень часто не хватало. В определенных ситуациях это, вероятно, облегчало положение древнегреческих колоний региона, которые, играя на противоречиях в среде варварского мира, могли решать некоторые из своих внешнеполитических проблем, но об этом речь пойдет в следующих главах.
